Мокрый блеск стекла, что еще заменит нам счастье?
Я закрываю глаза, и шум проснувшегося города становится более резким, накатывая волнами, словно мировой океан готовый меня поглотить.
Город проснулся, а я нет.
Я уже давно сплю, хоть и существую, вполне успешно выполняя простейшую деятельность взрослой человеческой особи. Странно. Мне всегда казалось, что жизнь меня не покинет, что я постоянно буду ощущать себя на земле. Ошибка. Наивное заблуждение.
Я открываю глаза.
Их немного режет от яркого солнца, пробивающегося сквозь изморозь, покрывающую мое окно. Холодно.
Я касаюсь стекла, кажется, оно плачет, оставляя на моей ладони талую воду.
А вы знали, что стекло это жидкость и оно медленно и плавно стекает вниз по каркасу рам?
Это правда… В детстве меня очень обрадовало, что в каждом доме у каждого ребенка есть по маленькому фонтану. Сказка! А сейчас… Волшебство перестало быть таковым, став всего лишь законами физики, и мне уже безразлично.
Все безразлично.
Мы — город механических человечков, спешим куда-то, бежим к чему-то, любим кого-то, но это лишь механика, нас завели и мы идем по инерции все дальше и дальше от детства, все ближе и ближе к смерти.
Смерть.
Должно быть это единственное, что осталось реальным.
Я много раз бывал от нее в двух шагах, но словно Феникс возрождался из пламени ада вновь и вновь, снова и снова. Может, поэтому я потерял вкус жизни…
Даже моя любовь, она тоже приобрела серый блеклый цвет продуманного плана. Мы уже не горим, не прилипаем сердцами к горящей лаве, разлитой по груди от каждого прикосновения, взгляда, слова… Где-то в глубине души я, конечно же, храню ценность, родство, близость, но так глубоко, что, пожалуй, скоро не смогу отыскать. А ведь когда-то мы были счастливы… Нарушали догмы, ходили по грани, шокировали всех и даже самих себя. Мы любили, так остро и пламенно… так болезненно и так ярко, словно ненавидели. Вкус крови и чужого любовного сока до сих пор щиплет мои губы. Я ненавидел, и я любил, я страдал и смеялся. Боль и стыд приносили наслаждения. Белое и черное, огонь и лед, бинарные противоположности в вечном взаимодействии. Черт…Мое тело обвивали острые шипы терновника, но я смеялся, как больной, отражая в глазах улыбку наслаждения моего мучителя и в то же время спасителя.
Мы были счастливы.
Как давно это было…
Вечность прошла и застыла в пустоте. Скоро все решится.
Музыка, я опять ее слышу.
Не знаю, откуда, может соседи включили. Какая-то знакомая опера, где же я ее слышал…? Не помню. Но эта мелодия меня всюду преследует. И в машине, и на работе, и дома и даже, в те редкие дни, когда я ухожу в рейд, а ведь там нет соседей, и на них не спишешь такое вероломное преступление. Эта мелодия… Тысячи скрипок поднимают свой тревожный голос, все как одни, по мановению палочки великого мастера. А потом каждая струна уходит в каскад звуков, от низкого к высокому и обратно. Волнами. Моя душа отвечает, кажется, мне все время что-то кажется, но с этой мелодией нет сомнений, она про меня. Может, мне пора домой?
Дом.
Я и так дома.
Но я имею ввиду другой дом. Место, где моя душа будет в покое спать и видеть сладкие сны радужных мечтаний, так и не сбывшихся здесь, на земле. Там не будет моего огня, пламени испепеляющего меня изнутри. Сбитые звезды кричат от боли по той выси, с которой они сорвались. Мой первый шаг к мечте стал первым шагом в бездну…
Зачем мы разрушали?
Ради мечты, которой суждено было умереть еще в зародыше, задохнувшись в вакууме шелка ложа любви.
«Я построю новый мир для тебя» — в моей голове звучит хриплый и в то же время мягкий голос. Я невольно закрываю уши, хотя и знаю, со мной говорит моя память. Но я не хочу слышать этот голос, Его голос, такой далекий и такой близкий.
Я потираю руку. Старая рана на плече опять болит. Нет. Не она, это я… я как нерв, и Его голос меня сводит с ума. Толкает с острия, по которому я давно уже бегу, но вот только куда толкает? Я не сомневаюсь, теперь не сомневаюсь.
В пустоту.
Мы ведь знали, что все так закончится. Мы выстроим новую реальность надежд, а она окажется миром чужих притязаний. А мы? Мы исчезаем, даже Эдо, этот вечный прагматик и плут, он просто утонул, под грузом не прощеных обид. Жаль. Он этого так и не понял. Но все же он опасен… Я так думаю, чувствую. Печально, что Ясмин глух к моим словам. Пожалуй, его заботят лишь мои дела, но и на них он откликается лишь телом, ведь его душа давно превратилась в мертвый айсберг. Но это следствие нашего поражения, пускай каждый в этом городе назвал его оглушительной победой.
