На углу улицы, среди людского потока в час пик стоял твердый как гранит Человек из Нома[1]. Арктические ветра и солнце придали его коже смуглый, неровно положенный цвет. В его глазах все еще отражалось голубоватое сияние ледников.
Он был бдителен, как лиса, жёсток, как отбивная котлета из канадского оленя, и столь же внушителен, как северное полярное сияние. Он стоял, обдаваемый ниагарским водопадом звуков: грохотом поездов на эстакаде, какофонией автомобилей, глухим постукиванием лишенных резины шин и антифоном[2] извозчика и водителей грузовиков, вступивших в словесную перепалку и состязавшихся в язвительном остроумии. И Человек из Нома, который обратил свой золотоносный песок в радующую глаз кругленькую сумму наличными и провел в Готхэме[3] целую неделю беззаботной жизни, оставившей горький привкус в его душе, вдруг страшно затосковал по Чилкуту — воротам из страны городских шумов и обманчивого успеха.
В это самое время в щебечущей суетливой толпе оживленных, спешащих домой людей к Шестой авеню приближалась Девушка из «Сибер-Мэйсонс».[4] Взгляд Человека из Нома выхватил ее из толпы: во-первых, потому, что она была исключительно красива согласно его собственным представлениям о красоте, а во-вторых — потому, что она двигалась буквально с той же грацией, что неизменно свойственна собачьей упряжке, бегущей по жесткому снежному насту. Его третьим впечатлением явилась мгновенно возникшая убежденность, что это и есть девушка его мечты. Мужчины из Нома привыкли быстро принимать решения. Кроме того он вот-вот собирался вернуться на Север, а потому ему было просто необходимо действовать незамедлительно.
Тысяча девушек из большого универсального магазина «Сибер-Мэйсонс» растекалась по тротуарам, затрудняя — и делая небезопасной — навигацию для мужчин, в чьем поле зрения в течение трех лет женский род был представлен исключительно индианками Сьюэша и Чилкута. Но Человек из Нома, преданный той, что воскресила к жизни его столь долго хранившееся про запас сердце, и завороженный очарованием незнакомки, ринулся вслед за ней.
Девушка легким шагом скользила по Двадцать Третьей улице и не смотрела по сторонам: кокетства в ней было не более, чем в бронзовой Диане в городском парке. Ее ловко скроенная блузка и словно бы литая черная юбка свидетельствовали сразу о двух добродетелях: о вкусе и бережливости. Очарованный Человек из Нома следовал в десяти шагах позади нее.
Мисс Кларибель Коулби, девушка из «Сибер-Мэйсонс» относилась к той печальной когорте людей, приезжающих на работу из пригорода, что известна под названием «сезонники[5] из Джерси». Она прошла через комнату ожидания паромной переправы к ступенькам, ведущим на причал, и, слегка пробежавшись, успела-таки вскочить на паром, который в это самое время как раз отчаливал. Человек из Нома в три прыжка преодолел десяток шагов, отделявших его от парома, и вскочил на палубу вслед за ней.
Мисс Коулби не пошла в каюту, а выбрала для себя довольно уединенное местечко на верхней палубе. Ночь была не холодна, и девушка предпочла держаться подальше от любопытствующих глаз и утомительной многоголосицы пассажиров. Кроме того, она была страшно утомлена и ослаблена от недосыпания. Дело в том, что прошедшей ночью она украсила своим присутствием ежегодный бал и устричный пикник Вестсайдского клуба (номер два) помощников оптовых торговцев рыбой, в результате чего ее сон оказался урезанным до трех часов.
Да и денек выдался на редкость неудачным. Посетители были как никогда докучливы; покупатель в ее отделе основательно отчитал ее за недостаточный, по его мнению, ассортимент товаров; а ее лучшая подруга Мейми Татхилл отчего-то отбрила ее и отправилась на ланч с этой Докери.
Девушка из «Сибер-Мэйсонс» находилась в том приятном, расслабленном состоянии, которое часто посещает независимых, зарабатывающих на пропитание своим трудом, женщин. Такое ее состояние было в высшей степени благоприятно для мужчины, который намеревался посвататься к ней. Ведь именно в этом состоянии души она жаждет воцариться в чьем-то доме и сердце, быть утешенной, укрыться за чьей-нибудь надежной спиной и отдыхать, отдыхать, отдыхать... Но мисс Кларибель Коулби ко всему прочему испытывала еще и страшную сонливость.
Вот в это самое время к ней и подошел, комкая в руках шляпу, крепкий смуглый мужчина, с небрежностью облаченный в респектабельный костюм.
— Леди, — почтительно сказал Человек из Нома, — извините, что заговариваю с вами, но я... я видал вас на улице и...
— О, господи! — в сердцах воскликнула девушка из «Сибер-Мэйсонс» взглянув на него с максимально возможной невозмутимостью, — от вас, сердцеедов, никакого проходу нет: уж и не знаешь, как избавиться: каких только способов я не перепробовала: и лука наедалась, и креп на шляпку пришпиливала... Иди своей дорогой, Фредди!
— Я вовсе не тот, за кого вы меня принимаете, леди, — сказал Человек из Нома. — Честное слово! Просто я увидел вас на улице и мне до смерти захотелось познакомиться: вот я и отправился следом. Испугался, что уже никогда не смогу отыскать вас в этом огромном городе, если не познакомлюсь, — вот почему я здесь.
![Паром несбывшихся желаний [= На пароме]](/storage/book-covers/59/591afc9fb0ac3c33eb0466d87d68d671457246b5.jpg)
