— Митрич, как там наши дела?
— Ой, Сергей, всё очень плохо. У нас есть минут десять. Вы уж там поднажмите.
— Да жму, Митрич, жму!
Двадцатисемилетний рыжий парень, поправил меховой воротник джинсовой куртки, включил пятую передачу, и малиновая девятка заревела от натуги. Машина мчалась по широкому проспекту, лихо маневрируя в вечернем трафике, как взбесившийся бык посреди спокойного стада.
— Ох и в заднице же мы, в очень глубокой заднице.
— Вынужден с вами согласиться, — поддержал худощавый мужчина лет пятидесяти и нервно почесал свободной рукой глубокие залысины на голове. Второй рукой он сжимал часы на запястье еще одного пассажира. Точнее, уже не пассажира. Слегка полноватый мужчина с русым полубоксом, закутанный в черный плащ, сутки как был мёртв.
— Ах, очень жалко Евгения. Какой хороший человек… Был. Он ведь начинал вместе с Арсением Михайловичем, — горестно вздохнул живой пассажир и нервно потеребил узел галстука, плотнее затянув его на белой рубашке. Рука на автомате скользнула по лбу, вытирая испарину, появившуюся то ли из-за слишком тёплой дублёнки, то ли из-за нынешней ситуации и бушующего внутри адреналина.
— Митрич, при всём моем уважении, сейчас не время предаваться скорби и воспоминаниям. Если не успеем, то Арсению Михайловичу уже не с кем будем продолжать!
Машина в очередной раз вильнула, и бездыханное массивное тело навалилось на худого мужчину. Он едва слышно вздохнул и отодвинул от себя труп, но руку с часов усопшего не убрал.
Сергей, не отрывая взгляда от дороги, взял с торпеды пачку сигарет, достал одну и, резко крутанув руль, обогнал еле ползущую маршрутку. Щелчок — на конце ногтя большого пальца появился маленький огонёк. Парень прикурил сигарету, глубоко затянулся и потушил огонёк. Перехватив руль двумя руками, он продолжил выжимать из жигулей все соки.
— Сергей, а не могли бы вы открыть окошко?
— Митрич, твою м…
— Я понимаю, ситуация стрессовая, но вы же не хотите, чтоб меня вырвало на почившего Евгения?
Водитель стал раздраженно крутить ручку подъемника стекла. В салон тут же ворвался поток свежего морозного воздуха.
— Доволен?
— Вполне, благодарю. И кстати, семь минут.
— Твою ж медь! А впереди светофоры через каждые сто метров. Митрич, ты в Высшей школе уроки по иллюзиям прогуливал?
— Нет, что вы.
— Отлично, тогда наколдуй нам проблесковые маячки и сирену, помчим на красный.
— Так это же было очень давно, может и не получиться.
— Митри-и-и-ич! — повысил тон водитель.
— Понял, понял.
Мужчина, наконец, отпустил часы умершего, уставился в потолок машины и начал перебирать пальцами, как будто играл на флейте. Через пару секунд на крыше малиновой девятки уже сверкал синий проблесковый маячок.
— Ну и? — злобно выкрикнул Сергей и выкинул окурок в приоткрытое окно.
— Что «ну и»?
— Митрич, твою медь, почему я не слышу виу-виу-виу?! Сирена где?!
— А, точно.
Худой мужчина закрыл глаза, поднёс руку к уху и стал медленно щёлкать. На четвертом щелчке девятка издала громогласный звук сирены, как карета скорой помощи.
— Молодец, студент, садись, четыре! — радостно выкрикнул Сергей, не тормозя на красный.
— А почему четыре?
— Потому что не справился без подсказок. Надеюсь, на полицаев не наткнемся.
— А что будет, если наткнемся?
— Даже не знаю. В Сибирь, на рудники отправят.
— Как в Сибирь? Мне нельзя в Сибирь! Там же постоянный холод, а у меня колени, суставы, поясница, — взволнованно затараторил пассажир.
— Да шучу я, Митрич. Что там у нас с грузом?
Мужчина вновь схватился за часы сидевшего рядом трупа.
— Пять минут.
— Отлично, успеваем, — удовлетворенно подметил водитель, проезжая уже третий светофор. — Митрич, ты вот мне скажи, как это вообще возможно, сломать предохранитель в часах?
— Честно, Сергей, без понятия.
— Вот и я без этого самого понятия. Но как-то это случилось, и мы теперь должны успеть довезти трупак в Земной отдел Департамента, пока нас не замочила завладевшая телом душа.
— Сергей, не надо так, это ведь наш коллега.
— Сейчас наш коллега — кусок мяса с чужой душой, которая в любой момент может отгрызть тебе кадык.
Митрич не ответил, лишь судорожно сглотнул, пытаясь избавиться от кома в горле.
— Твою…
Парень ударил по тормозам. Машина стала резко сбавлять скорость, труп впечатался лицом в подголовник. Завыли тормоза, но остановиться девятка не успевала. Капот неумолимо сближался с горбатой старухой, которая переходила дорогу. Серёга уже собирался крутануть руль, чтоб попытаться избежать столкновения, но Митрич причудливо махнул руками, снег в метре от бабки поднялся и образовал небольшой трамплин. Машина наехала на препятствие левым колесом и поднялась на оба правых, чудом не перевернувшись. Объехав в таком положении злосчастную бабку, Серёга подкрутил руль влево, и девятка вновь приземлилась на четыре колеса.
— Митрич, красава!
Водитель достал еще одну сигарету и закурил. Следующий перекресток промчали без происшествий.
— Так о чём я там говорил? — уточнил парень, глубоко затягиваясь и обгоняя неспешный троллейбус.
— О Евгении.
— Точно! А как он вообще оказался на Индустриальной? Он же в районе танкового училища живет. К бабе, что ли, какой ездил?
