Второе небо
Авторы: С. Е. Полетаев
Жанр: Детская проза
Циклы: не входит в цикл
Формат: Полный
Всего в книге 62 страницы. Год издания книги - 1972.
«Внизу покачивается небо — то самое небо, которое люди видят с земли. Это небо часто застилается облаками, и они, облака, порой обрушиваются на землю дождями и снегом. Но отсюда, из самолета, виднеется второе небо, вечно синее и чистое, и о нем, втором этом небе, думает сейчас Абуталиб. Мысли старого ашуга подобны высокому горному небу, на котором никогда не бывает облаков. Солнце, древнее, как вечность, царит в нем и все освещает. От его нещадного света некуда укрыться. Выдержать его могут только добрые дела и чистая совесть».
О ком бы ни были рассказы этой книги — о бесстрашном ли подростке Куантае, убежавшем из интерната в степь, чтобы вместе с дедом пасти коней, о бойком ли на выдумки Тимке, выигравшем у писателя необыкновенное пари, или о Славке, пронзенном внезапной жалостью к жуку-носорогу — все рассказы проникнуты одной мыслью: человек прекрасен, когда дела его добры и совесть чиста.
Об этом и думал, пролетая над родными горами, старый дагестанский ашуг из рассказа «Второе небо».
Читать онлайн Второе небо
Тимкины брехалки
На причале сидел человек и смотрел на черную полынью, в которой лениво кружились льдины. Он сжимал в руке блокнот, был чем-то сильно захвачен и не заметил мальчика, который подкрался сзади и осторожно заглянул через его плечо. Но вот мальчик шмыгнул носом, и человек, сидевший на причале, вздрогнул и обернулся.
— Ты откуда такой, мужичок с ноготок?
Востроглазый, в полушубке, перетянутом веревочкой, в больших кирзовых сапогах, мальчишка был действительно похож на мужичка — кургузый и шустрый такой мужичок-лесовичок, изнемогающий от любопытства.
— Зовут-то тебя как? — спросил человек, поднимаясь. Мужичок почему-то оробел и отступил на шаг.
— Тимкой, — буркнул он и пристально, исподлобья оглядел человека. — А вы кто будете такой? Писатель, да?
Человек спрятал блокнот в карман.
— А ты как догадался? На лбу написано, что ли?
— Фамилия ваша Рощин?
— Может, мы с тобой уже знакомы? — удивился человек.
— Так про вас в школе еще утром объявили, вот меня за вами и послали. А то дороги все развезло — как один дойдете?
— Ну, веди, раз послали.
Тимка пошел вперед, недоверчиво оглядываясь: неужто и вправду писатель? Разве такие бывают? Писатели, те худые, с козлиной бородкой, сутулые, оттого что сидят весь день за столом и пишут и пишут, а этот — плечи крутые, щеки толстые и глаза щелочкой, как у совхозного конюха Савелия. Правда, очки и еще усы под носом ежиком торчат, так этим кого сейчас удивишь? Особенное в нем было только пальто — мех виден из-под полы и тепло в нем, наверно, как на печке. Тимка таких и не видел даже.
В лесу, куда они вошли, чернели талые лужицы, и весь он был еще голый, без листьев, просторный и светлый от солнца, как недостроенный дом. Тимка разогнался и прыгнул через канавку, полную снега и воды. Рощин постоял перед канавкой, потом отошел на несколько шагов, разогнался и прыгнул, да так, что зачерпнул ботинком воду.
— Эх, вы, — рассмеялся Тимка, — прыгать не умеете!
— Машину мне предлагали, — усмехнулся Рощин, — а я, чудак, отказался. Ну, однако, ничего страшного не произошло. Ведь не пропаду я с тобой, как думаешь?
— Со мной? Не. Не пропадете! — заверил Тимка.
Вскоре они вышли из лесу, дорога пошла подсохшая и крепкая. Впереди раскинулись озимые поля, от яркой зелени слепило глаза, и это было удивительно: еще зима не повсюду сошла, а из земли уже лезла нетерпеливая весна. Рощину стало жарко в своей шубе-печке, он расстегнул ее сверху и шумно вздохнул.
— А места здесь красивые, не правда ли? — сказал он.
Тимка неуверенно огляделся вокруг: он никогда не задумывался над этим. Он потоптался, не зная, что сказать, опустил глаза и, краснея, спросил:
— Я вас, дяденька, чего хотел спросить: вы давно писатель?
— А тебе интересно знать?
— Ага.
— Сам небось пишешь, признавайся?
— Да нет… — помялся Тимка. — Стишок, правда, в стенгазету написал, а еще умею в рифму говорить… Да это что! Я вот хочу знать, как это книжки делаются: брешут писатели или по правде пишут?
Рощин замедлил шаги, раздул щеки и сощурил глаза, так что и щелочек даже стало не видно, таким мудреным показался ему вопрос.
— Как бы это тебе получше объяснить? — начал Рощин и прокашлялся. — Можно и приврать, конечно, если умеючи. Главное, видишь ли, чтобы все как в жизни получалось… Я понятно говорю?
— Понятно, — кивнул Тимка. — Это, наверно, как у нас ребята в брехалки играют.
— Во что? — не понял Рощин.
— В брехалки. Соберутся и давай играть в щелчки, кто кого перебрешет.
— Хм!.. Любопытно… А что же это все-таки поточнее?
— А это просто: скажешь брехалку, а тебя сбивают. Новую скажешь, а тебя опять. За каждую брехалку щелчок даешь, а не сумеешь соврать — сам получай. Вот и вся наука.
— Понятно, — кивнул Рощин, хотя ничего не понимал. — Ну, а как все-таки играют в нее, с чего начинают?
— Как щелчок получите, сразу поймете, — усмехнулся Тимка.
— А ты их, наверно, много получал?
— Я-то? Не. Меня никто не сбивал.
— А может, я собью?
— Давайте спробуем, — охотно согласился Тимка. — Только как будем с вами играть: понарошку или на щелчки?
— Конечно, на щелчки. Иначе неинтересно.
— А щелчки бить с оттяжкой или простые?
— Можно и с оттяжкой, — помедлил Рощин, стараясь вспомнить, что же это за щелчки такие, с оттяжкой.
— А кто брехать будет первый — я или вы?
— Ты, конечно. А я буду… это самое… сбивать.
— Ладно, — согласился Тимка.
Не останавливаясь, Тимка закатил глаза под самый лоб, отчего шапка сдвинулась почти на переносицу, подумал немного и начал:
— А вот у нас к соседской Дуньке заяц прикатил на тракторе.
— Это зачем же? — удивился Рощин.
— Свататься приехал.
— Свататься? Да еще на тракторе? Ну и загнул же ты!
— Да вы сбивайте, сбивайте! — заторопил Тимка. — Раз… Два…
— Постой, куда же ты меня гонишь?
— Три… — тянул Тимка. — До пяти сосчитаю — щелчок отхватите. Четыре…
— Ну, а, собственно, что же Дунька?
— Что — Дунька? Квасом угостила, заяц кочергой закусил и спать завалился, как дядя Кузьма.
— Это кто же такой?
— В сельпо торгует. Как напьется, закроет сельпо и спать домой идет. В другой раз два дня спит, не отоспится…
— Интересно, очень даже любопытно. Только, надеюсь, это не брехалка?
