Маленький Хо

ЗАСЫПАЯ, маленький Хо видел всегда одно и то же рисовое поле, далекую родную хижину, видел мать, пожелтевшую от забот и работы; видел отца усталого, но ласково улыбающегося, братьев и сестер. Иногда во сне ему казалось, что мать нагибается над ним и едва-едва касается мизинцем его щеки, ласкает нежно.

И тогда Хо просыпался в слезах.

Видел он и другое: падает отец на колени, целует землю, клянется, что нет денег уплатить долга.

Падает отец на колени…

А приехавший из города купец шелестит тяжелым шелком своего халата и не слушает, даже не смотрит. Потом говорит купец: «Продай сына, вот и заплатишь долг». Хо не понимает страшных слов купца, но, прислушиваясь, как всю ночь жалобно охает мать, он сжимается в маленький комочек. Утром отец сажает Хо к себе на спину, и они долго-долго идут в город. Радуется Хо на шумную пестроту городских улиц, все поражает его. В лавке за высоким столом пишет купец длинную бумагу, потом быстро читает ее отцу. Отец только уныло кивает головой. Хо таращит глаза на золотых драконов, вышитых по синему шелку, он не знает, что эта бумага — контракт, по которому отец навсегда отдает маленького Хо, своего сына, во власть купца.

Даже сейчас, когда видит Хо этот дурной сон, он просыпается в ярости, царапает ногтями циновку, сжимает зубы, стискивает бессильно кулаки. Того, что было дальше, не хочет вспоминать больше Хо. Беспощаден был купец и вымуштровал ловкого понятливого боя[1] из маленького Хо. От купца он попал к теперешнему своему господину, важному английскому капитану.

Длиннозубый, с синими от бритья щеками, капитан умеет так взглянуть, что коленки трясутся у маленького Хо. Впрочем, капитана боится не только Хо. У капитана много солдат, и все они вытягиваются и стоят, как каменные, под тяжелым взглядом капитана. По одному знаку капитана пойдут они убивать и умирать.

Часто во дворе собирается целая толпа китайцев. Они просят, они жалуются, они падают на колени. А капитан, щелкнув хлыстом по желтым своим сапогам, пальцем дает знак солдатам оттеснить всю толпу за каменные ворота.

Даже важные мандарины, в вышитых золотом шелковых халатах, приказывают остановить свои носилки у ворот и идут по двору, нагибая шеи. Потом, разговаривая с капитаном, они низко кланяются, угодливо улыбаются, заглядывают в суровые глаза капитана. Но тот даже и с мандаринами обращается не ласково. Он им только приказывает.

С самого утра на ногах маленький Хо. Он готовит для своего господина теплую душистую воду, он чистит его трубки, натирает лаком его сапоги, он подает ему чашку чая с сушеной розой на дне, он готов каждую минуту броситься исполнить новое приказание капитана.

Сегодня вечером гости у капитана. Это все важные английские и французские капитаны. Много слуг подают гостям бесконечные кушанья. Тут и суп из ласточкиных гнезд, и окорок в меду, и куриные пятки, пирожки на цветах корицы, и много других лакомств. Гости кажутся ненасытными, они едят, они без конца пьют, они уничтожают целые горы фруктов, сладких пирожков и сластей. Хо невольно вспомнил сказку, которую ему рассказывала мать о ненасытных великанах, пожиравших деревни, города, провинции, целые страны.

«Они съедят весь Китай», думает маленький Хо, все время суетясь и помогая слугам.

Гости веселы. Они говорят громко и хвастливо. Даже хозяин, суровый капитан, улыбается, показывая свои длинные, поблескивающие золотом, зубы.

Может-быть, это, правда, не люди, а чудовищные великаны. Они хвастаются один перед другим богатствами, которые им удалось захватить в этой огромной, не умеющей себя защищать, стране.

Они, смеясь, рассказывают разные истории о том, как им удалось обмануть и запугать таких, по их словам, трусливых, послушных и глупых китайцев.

Хо научился уже понимать их слова, но его лицо не дрогнет, его взгляд ищет глаз господина, чтобы успеть догадаться и исполнить его приказание.

Поздно расходятся гости. Хо и слуги, засветив бумажные цветные фонарики, провожают их по саду к реке, где их ждут красивые, покрытые шелковыми циновками длинные лодки, с высоко загнутыми, причудливой формы, носами.

Хо помогает своему господину раздеваться, спускает полог над его широкой, мягкой кроватью и с низкими поклонами пятится к двери.

Наконец, все прибрано, слуги расходятся по своим комнатам. Хо в своей каморке, находящейся рядом со спальней капитана.

Едва дотаскивается Хо до своей жесткой циновки. От усталости он не может даже заснуть. Голова кружится. Он вспоминает лица капитанов, их громкие хвастливые слова, их злой, надменный смех.

Тень проскользнула в узком открытом, выходящем в сад, окне, хочет Хо приподнять голову, шевельнуться, но в ту же минуту крепкие руки сжимают его, оплетают все тело, не то обнимают, не то душат.

— Молчи, молчи, маленький Хо, — кто-то жаркими губами шепчет в самое ухо, — молчи. Мне было бы лучше убить тебя, но ты такой маленький и печальный, что мне стало жаль тебя. Молчи и не шевелись.

— Молчи, молчи, маленький Хо…

Острый подбородок колол щеки и шею Хо. Он всмотрелся в лицо и узнал бедного носильщика Хонга, с которым часто ему приходилось встречаться на базаре.