Как Суслик в зубы к Лисе не попал
Сколько в жизни интересного, любопытного и загадочного! Никогда не соскучишься. Особенно с лучшим другом Сусликом. Он как-то спросил у Хомы:
— Почему солнце днем светит, а луна — ночью?
— Сам сообрази, — ответил Хома. — Что было бы, если бы солнце засветило ночью?!
— Кошмар! — согласился лучший друг. — Из норы не выйди. Вмиг сцапают!
— Ночью даже луна-то бывает лишней, — заметил Хома. Со знанием дела.
— Верно. Я вкусное и во тьме найду.
Они сидели в норе. И потягивали березовый сок из чашек через соломинки. Так удобней. Для хозяина — Суслика. Сразу много не выпьешь.
— А ты видел вчера, какой гриб старина Ёж на спине домой отвез? — сказал Суслик. — Большущий белый! Говорит, далеко его учуял. Везет же, у кого острый нюх!
— Нет, не так. У кого нюх острый, тот и везет! — рассмеялся Хома. — А слышал, позавчера у Лисы день рождения был?
— Откуда знаешь?
— Сама громко хвасталась. Издали. И спрашивает: «Ну как я выгляжу?» Я и брякнул: «На все сто!»
— Зачем ты ее такой старухой обозвал? Теперь она еще больше взъестся!
— Я ее хвалил, а не обзывал, — огорчился Хома. — А поди докажи!
— Ну, сейчас она на тебя зубы точит, — утешил его лучший друг. Старые.
— А! Пусть. Она всю жизнь точит. Может, все сточит. А кстати, ты по утрам зубы чистишь? — внезапно спросил Хома.
— Зачем? — изумился Суслик.
— Для здоровья.
— Для здоровья — я ем, — с достоинством ответил Суслик. — А зубы сами собой от еды чистятся. Вкусной еды, — уточнил он.
— От еды они тупятся. От любой еды.
— Думаешь? — забеспокоился Суслик.
— И думать нечего. У стариков они вообще стираются. Посмотри у старины Ежа. А все почему? Чистил плохо.
— А ты сам-то чистишь?
— Еще как! Толченым мелом. Раз в неделю.
И Хома широко улыбнулся, показывая белые зубы.
— Ночью заметно, — проворчал Суслик.
— А я ночью не улыбаюсь. Ночью страшно. Рот на замке, понял?
— Понял. А мел где берешь? — как бы ненароком справился лучший друг.
— Да в овраге. Там здоровенный меловой камень из земли выходит.
— Знаю, — оживился Суслик. — Спасибочки!
И начал с того дня зубы чистить. Мелом. По десять раз в день, а то и чаще.
Зубы у него скоро стали как зеркало. Очень они ему нравились. Даже в лужи смотрел. Любовался.
И вот что случилось. Пошел он ночью один на Дальнее поле. За горохом.
Привычное дело. Ночь как ночь. Луна.
Пришел. Стал тихонько горох рвать. И вдруг — Лиса! Она всегда — вдруг!
А Суслик ни с места. Запутался ногой в гороховых плетях. Стоит. Рот со страху раскрыл. А Лиса как взвизгнет, тоже от страха, и деру!
Выпутался Суслик. Прибежал к Хоме, трясется.
Рассказал, наконец, о своем похождении. И спрашивает:
— Не пойму, почему она унеслась? Посмотрел на него Хома странно.
— Давай выйдем, — позвал. Вышли они из норы.
— Покажи, как ты стоял.
Суслик застыл на месте и рот раскрыл. Хома даже отшатнулся.
— Ну и зубки! — ахнул он.
При неверном свете луны зубы у Суслика сверкали, точно у новой пилы. Такими страшными показались, что Хома на миг зажмурился.
— Вот видишь, — сказал он, будто Суслик мог себя видеть, — чистые зубы не привлекают, а отпугивают врагов. По ночам!
Жуткое дело. Если бы Суслик не чистил свои зубы, попал бы в зубы чужие. К Лисе.
Поэтому всяким неряхам такое не по зубам. Им спасенье не светит.
Особенно ночью.
Охоч был Суслик спорить. По любому поводу. И без повода. Пристал он как-то к Хоме с мудрейшим вопросом:
— Что было раньше, курица или яйцо?
— Курица, — с ходу отгадал Хома. — Нет, яйцо, — потер ладошки Суслик. Курица ведь из яйца вылупилась!
— Запомни раз и навсегда, — твердо сказал Хома. — Вначале была первая курица. Понял? Первая!
— А разве первого яйца не могло быть? — растерялся Суслик.
— Нет. Первого яйца и быть не могло без первой курицы. Вот и все.
Заяц-толстун и старина Ёж тоже поддержали Хому. Ясное дело. Странный он, Суслик. В открытые ворота ломится.
В конце концов и сам Суслик согласился. И корил себя:
— Смотри-ка, а я и не догадывался. Так просто.
Но так просто не всегда бывало. Не всегда удавалось его легко убедить.
Нашли однажды Хома и Суслик на Дальнем поле арбуз. Случайно-случайный. Случайно нашли, случайный вырос. Здоровенный. Больше их обоих!
— А ты знаешь, — торжественно произнес Хома, — арбуз — это ягода. А не фрукт.
— Сам ты — фрукт, — тут же заспорил Суслик. — Скажешь тоже… Ягоды в тебе самом помещаются, когда ты ешь. А здесь ты сам в арбузе поместишься. В одном!
Говоря «ты», он имел в виду себя. Мигом прогрыз в полосатой корке дырку. И, сладко чавкая, исчез внутри. Фрр! — только семечки наружу полетели. Причем уже разгрызенные — шелуха одна. И мякоть ел, и семечками заедал.
Хотел было Хома за ним нырнуть в сладкую норку, да вовремя остановился. Услышал шаги чьи-то. И в гороховых зарослях спрятался.
И правильно сделал. Прямо к арбузу Лиса вышла!
— Ах! Ах! Ах! — восторженно разахалась она. — Какой арбузяка!
Суслик внутри арбуза сразу притих.
— Жаль только — порченый, — огорчилась Лиса, увидев дырку. — Но ничего. Не каждый день нахожу. И такой сгодится.
Оторвала она арбуз и покатила домой.
Хорошо, что здесь, на месте, есть не стала. Если бы тут за него принялась, вполне могла бы весь его съесть. Вместе с начинкой — Сусликом. Невиданное блюдо!
