О`Генри
Своеобразная гордость
Перевод Зин. Львовского
М-р Кипплинг сказал: "Города полны гордыни и шлют друг другу вызов". Именно так; Нью-Йорк был пуст.
Двести тысяч из его обитателей уехали на лето. Три миллиона восемьсот тысяч остались, чтобы присматривать за имуществом и платить по счетам отсутствующих. Эти двести тысяч - большие моты.
Нью-иоркец сидел в саду на крыше и втягивал усладу через соломинку. Его панама лежала на стуле. Июльская публика рассеялась между свободными столиками так свободно, как обыкновенно рассыпаются аутфильдеры при выходе на площадку чемпиона крикета. От времени до времени на эстраде выступали номера. С залива веял прохладный ветерок. Вокруг и в вышине - повсюду, за исключением сцены, - были звезды. Изредка мелькали лакеи, исчезая, как вспугнутые серны.
Предусмотрительным посетителям заказавшим прохладительные напитки с утра по телефону, теперь подавали их. Нью-йоркец замечал все недостатки своего комфорта, но довольство все же мягко светилось сквозь стекла его очков без оправы. Его семья уехала из города. Напитки были тепловаты. Балет страдал отсутствием и мелодии, и такта, но... семья его не вернется до сентября!
Вдруг в сад ввалился человек из Топаз-Сити. На нем так и лежала печать одинокого человека. Страдая от одиночества, он с характерным выражением вдовьего лица шагал по приютам веселья. Необыкновенная жажда общения с людьми овладевала им, когда он впивал столичный воздух.
Он направил руль прямо на столик нью-йоркца.
Фривольная атмосфера сада на крыше сделали нью-иоркца совершенно безоружным и беспечным, и он решил отбросить все традиции своей жизни. Он пожелал единым, быстрым, чертовски-смелым; импульсивным, беззаботным движением разбить вдребезги все те условности, что вплелись в его существование.
Повинуясь этому радикальному и внезапному внушению, он слегка кивнул головой незнакомцу, когда тот приблизился к его столику.
Уже через мгновение человек из Топаз-Сити находился в списке самых закадычных друзей нью-иоркца. Он придвинул к столику стул, протянул ноги на два других стула, а на четвертый бросил свою широкополую шляпу. После того рассказал своему новому Другу всю историю своей жизни.
Нью-иоркец нагрелся немного,- как начинают нагреваться в нью-йоркских домах печи, с приходом весны. Лакей, неосторожно подошедший на расстояние оклика, был захвачен в плен и отпущен на честное слово с поручением сходить на экспериментальную станцию доктора Уайли. Балет посреди музыкальной фантазии изображал боливийских крестьян,- так значилось в программе. Часть балерин была одета в костюмы норвежских рыбачек. На другой части были наряды придворных дам Марии-Антуанетты, а еще одна часть, представляя собой морских нимф, была соответствующим образом обнажена. Весь же ансамбль производил впечатление сборища горничных в общественном клубе в Центральном Восточном парке.
- Давно в Нью-Йорке? - спросил Нью-йоркец, приготовляя определенные "чаевые" для лакея, который должен был принести ему крупную сдачу.
- Я? - сказал человек из Топаз Сити.- Четыре дня! Были ли вы когда-нибудь в Топаз-Сити?
- Я? ответил нью-иоркец.- Я никогде не был западнее Восьмой авеню. У меня был брат, который умер на Девятой, но я встретил процессию на Восьмой. Ни погребальной колеснице был пучок фиалок,- распорядитель указал на это, чтобы не было ошибок при расчете. Не могу сказать, чтобы я был хорошо знаком с Западом. - Топаз-Сити,- сказал человек, занимавший четыре стула,- один из прекраснейших городов в мире!
- Полагаю, что вы уже видели достопримечательности столицы,- заметил нью-иоркец.- Четыре дня - недостаточно для того, чтобы осмотреть, наиболее выдающееся, но все же общее впечатление можно получить. Наше архитектурное превосходство - вот что главным образом поражает приезжих!
Вы, разумеется, видали небоскреб "Флатиайрон"? Его считают...
- Видел! - сказал человек из Топаз-Сити: - но вам все же следовало бы побывать в наших краях. У нас - гористая местность, и все дамы носят короткие юбки при восхождении на горы и...
- Извините! - произнес нью-йоркец: - это все не то! Нью-Йорк должен почитаться чудесным откровением для приезжих с Запада. Наши отели...
- Вот, вот! - воскликнул человек из Топаз-Сити: - это как раз напоминает мне, как в прошлом году шестнадцать человек, систематически нападавшие на почтовые дилижансы, были застрелены в двадцати милях...
- Я говорю про отели, - продолжал нью-иоркец:- в этом отношении мы идем впереди всей Европы. А что же касается нашего нетрудового элемента, то мы далеко...
- О, я не знаю!-прервал его житель Топаз-Сити.- Когда я уехал из дому, в нашей тюрьме сидело двадцать бродяг. Я не думаю, чтобы в Нью-Йорке.,.
- Прошу прощения, но вы, кажется, неверно поняли мою мысль. Вы, разумеется, посетили биржу и Уолл-Стрит, где...
- О, да! - воскликнул человек из Топаз-Сити, закуривая пенсильванскую сигару: - я хочу заявить вам, что у нас - самый лучший шериф к востоку от Скалистых гор. Билль Рейнер выудил из толпы пять карманных воров в тот самый день, как Томпсон-Красный-Нос заложил угловой камень своего нового салуна. В Топаз-Сити не допускается...
