Собачьи зубы
Допустим, не любишь людей. Допустим, такой злодей. Ликующий мизантроп…
Что по лбу тебе, что в лоб…
И дальше, в таком ключе: Есенин, Кобейн и Че.
1
Ли — не принципиальный и честный парень. Если его хорошенько отделать в Клетке, на уличном ринге, он тебе ни слова не скажет. Хлопнет по плечу, улыбнётся кровавым ртом, сплюнет на асфальт и, если будет в настроении, отведёт в ближайшую забегаловку закрытого типа, где бармен пожмёт ему руку. Нальёт вам выпить. Не спросит документов, в глаза не заглянет.
Бывают же хорошие дни.
Рыжий запрокинет голову, будет смотреть в слегка плывущий потолок над собой и не думать ни о чём (ни о ком). Ещё рано, даже не стемнело, поэтому здесь будет тихо. Эта рыгальня — другой мир, в который можно попасть через одну мрачную дверь, ведущую с одного мрачного переулка. В этом местечке «для своих» Рыжий будет смотреть в потолок и не думать.
Кайф в том, что в компании Ли можно посидеть молча. Настоящее благословение после школьного дня и Хэ Тяня.
После боя в рёбрах ещё долго будет гудеть: кулаки этого парня крепкие, но Ли — здоровяк, а Рыжий — он легче. Ему проще обскакать огромного и неуклюжего медведя, ускользнуть из-под удара и нанести ответный, после которого запросто можно вылететь в нокаут, даже если в тебе пять пудов веса. В Рыжем всего пуда четыре, но тонна ощетиненной злобы сверху, а Ли иногда нравится, когда его колотят. Какие-то свои загоны, в которые лезть не нужно, Ли вообще лучше не задавать вопросов.
Иногда он будет откровенно поддаваться (чем разозлит Рыжего), а иногда изобьёт до полусмерти — да так, что ты руки поднять не сможешь; да что там — даже моргнуть не получится, — и тогда будет злиться сам. И ногой ещё наподдаст, как будто гематом и кровавой каши под носом недостаточно. Рыжий не обидится, Рыжий всё понимает: непростая семья и непростые отношения с отцом. Разное бывает настроение.
По сути, это всё.
Вот всё, что он знает о Ли — отец у него такой же гондон, как у Рыжего. Только не сидит. И что по почкам его, — Ли, — лучше не бить. Хронический пиелонефрит. В прошлый раз еле оклемался, а в боях, как в танцах — постоянного партнёра терять не хочется.
Вот какие отношения у них с Ли.
За всё семимесячное знакомство они и десяти минут не проговорили, а Ли как будто самый близкий человек из всех, что были у Рыжего. Кроме матери.
Мо Пейджи…
Он подумает о ней, откроет глаза и уставится в пыльный потолок.
Сунет руку в карман, сожмёт прохладными пальцами деньги за бой.
Подумает: нужно поднимать задницу и идти в «Тао-Тао», чтобы помочь матери на кухне. Потом — вернуться домой.
Сделать ужин.
Напомнить ей о таблетках.
Разобрать грёбаные счета.
Прикинуть, насколько они не укладываются в сроки оплаты.
Снова напомнить о таблетках: перед ужином те, что в голубой капсуле. Жёлтые — после завтрака. Розовые в обед — их осталось больше всего. О них он не может напоминать, потому что для этого пришлось бы сбегать с занятий и ехать в «Тао-Тао» каждый божий день (мобильный мама не слышит). (Быть может, делает вид).
Дождаться, пока Пейджи уснёт, и возвращаться в Клетку — вечером там всегда очень много желающих поглазеть и намять тебе бока.
Будет обыкновенный длинный день. Привычные места. Проживать эту жизнь — как разгадывать кроссворды в одинаковых журналах: знаешь слово заранее, ещё не прочитав вопрос.
Да, бывают обыкновенные дни.
А бывают дни такие, как сегодня.
Рыжий укладывает обоих братьев Гао — тощих, нескладных. Никакого удовольствия — оба дерутся с дурниной, вкладывают всю силу в удар, бьют, не думая, просто бьют, бьют, бьют. Колотят воздух. Дышат шумно, не берегут дыхание, злятся, словно Рыжий им задолжал, а теперь ещё и ужом выворачивается, не подставляется под тощие костяшки. Таким нельзя выходить на ринг — таким лучше смотреть и делать ставки. Такие ребята не контролируют своё тело. Они сжимают кулаки и швыряются на тебя, но понятия не имеют, как по тебе попасть. Рыжий складывает носом в асфальт сначала одного, а потом — второго. Это не Ли — с ними слишком просто и неинтересно. Рефери (Фанг Чжо, его узнать легко — всегда в старой красной толстовке и затёртой зелёной кепке с плоским коротким козырьком, лежащим на затылке) останавливает бой, бьёт Рыжего по плечу, отсчитывает деньги — он совсем не удивлён. Никто не удивлён. Даже толпа вокруг не орёт с надрывом, не свистит, как бывает на боях Рыжего и Ли.
Всё заканчивается быстро, поэтому сегодня он освобождается раньше — за двоих дали приятную сумму, теперь можно купить свежих овощей, вернуться домой, сложить матери на работу пакет с завтраком. Закончить доклад по истории. Лечь спать до двух часов ночи — редкая удача.
Рыжий чувствует неприятности, когда почти выходит из сквера, когда слышит торопливые шаги за своей спиной. Слева от него глухой бетонный забор, справа — пустой парк для выгула собак. Над головой чистое небо и круглая луна, а под подошвами кед — гладкий асфальт, который внезапно бросается в лицо, сразу за сильным ударом в затылок. Падая, Рыжий успевает подумать: Гао. Одного из них он узнаёт по кроссовкам, которые тут же появляются перед глазами — дорогие и фирменные дутые найки. В таких неудобно драться — слишком тяжёлые, слишком неуклюжие… В глазах темнеет, за шиворот течёт, поэтому обернуться или избежать второго удара почти невозможно — под череп будто гвоздь вогнали.
