Тьма.
Больше всего в жизни Тесса боялась темноты. Сколько себя помнила, она начинала трястись от страха, когда наступала ночь. Перед сном она заглядывала под кровать и несколько раз проверяла, исправен ли ночник на тумбочке…
Как будто лампочка, светившая не ярче горящей спички, могла прогнать прочь ночные кошмары…
Но этой ночью она молилась о самой непроглядной тьме. О том, чтобы плывущие по небу облака не выпускали наружу лунный свет. О том, чтобы остаться невидимой среди ночных теней.
Тьма теперь была на ее стороне. С идущей кругом головой и рвущимися легкими она бросилась в ее объятия – объятия спасительной тьмы, когда-то рождавшей только страх. О, чудесная тьма…
Только она могла уберечь ее от смерти до восхода солнца.
– Тессссса! – пронеслось по лесу. – Тебе не уйти…
Где он?
Она ринулась сквозь чащу, как испуганный олень. Лапы вечнозеленых елей хватали ее за руки и царапали лицо, а сердце стучало в бешеном ритме преследуемой хищником добычи. Мышцы, не привыкшие к большой нагрузке, запротестовали – Тессе пришлось замедлить свой бег. Она пробежала мимо обгоревшего дерева, чьи почерневшие ветви простирались вверх, будто пальцы обугленной руки, тянущиеся к небу. Девушка юркнула за ствол возвышающегося дуба, прижавшись к нему с такой силой, что кора ободрала ей спину, и прислушалась.
Куда он идет?
Прямо у лица зазвенел комар. Справа от нее полнился звуками лес, окружавший озеро Скарлет. Безмолвие ночи обострило ее чувства. Лягушки выдавали свои трели, им вовсю подпевали цикады. Какой-то небольшой юркий зверек прошмыгнул мимо нее в зарослях. Воздух был наполнен запахами сосен, озерной воды… и страха.
В очередной раз ей захотелось уменьшиться и спрятаться в кроличьей норе.
Ух! На ветку чуть выше ее головы уселась сова.
Тесса была напугана, и когда поняла, что с шумом дышит через рот, прикрыла его рукой. Пальцы вмиг стали мокрыми, посмотрев на них, она увидела слезы и кровь. Тесса потрогала уголок рта – там, где он кулаком рассек ей губу. Все лицо и тело саднило после того, что он делал с ней там, на поляне, пока она не изловчилась и не нанесла ему удар в пах.
Тогда он отпустил ее, и она кинулась прочь, не разбирая дороги.
Плавно взмахнув крыльями, сова взлетела ввысь сквозь прореху в древесной кроне. Облака разошлись, и по лесу разлился лунный свет. На несколько секунд силуэт хищной птицы показался на фоне чернильного неба – и пропал.
Скользнув спиной по стволу, она села на корточки и съежилась.
Несмотря на прохладу сентябрьской ночи, легкие горели, будто вместо воздуха вокруг был раскаленный газ. Она дышала часто и тяжело, звук каждого вдоха эхом отдавался в ушах, и казалось, что его слышно на милю вокруг.
Тихо!
Иначе он услышит. Ее физическая форма оставляла желать лучшего, и этот бешеный спринт больше всего сказался на легких. Но ушла она недалеко. Он где-то рядом.
– Тессссса!
Кузнечный молот ее колотившегося сердца заглушал его голос, и с какой стороны он раздавался, было непонятно.
Она сжала губы, но легкие требовали больше воздуха, голова закружилась, и перед глазами поплыл кроваво-красный туман. Она сдалась и задышала ртом, стараясь делать как можно более осторожные вдохи и отчаянно молясь, чтобы ее рваное дыхание звучало не так громко, как оно отдавалось в голове.
Прошло несколько минут.
Все было тихо.
Может быть, он пошел в другую сторону?
Дыхание немного успокоилось. Ноги начали дрожать, устав от скрюченной позы. Она бывала на той поляне сто раз, но в темноте все сливалось…
Она понятия не имела, где находилась.
Тесса выглянула из-за ствола. В двадцати футах впереди серебряные струи лунного света высветили какую-то тропинку. Ведет ли она к шоссе? За узким просветом в густой листве деревья опять смыкали свои ряды, и лес укутывала тьма.
Капли пота стекали по позвоночнику и вымочили уже весь пояс джинсов. Она прищурилась. Есть ли у нее выбор? Оставаться здесь долго нельзя.
Иначе он ее догонит.
И убьет.
Надо бежать, но для этого придется выйти из своего укрытия за деревом.
Где же он?
Не важно. Нужно двигаться дальше. Пока он ее не поймал, но это только пока – в следующий раз он ее уже не отпустит. Почему она вообще ему поверила? Потому что он сказал, что любит?!
Дурочка.
Он не способен на любовь. Головой она это понимала, а сердцу хотелось верить в сказку.
Но жизнь не сказка, и теперь ее хотели убить.
Когда все это случилось, у нее было одно желание – пойти прямо к озеру и положить конец всем своим мукам в его холодных водах. Но сейчас, когда смерть дышит в спину, страх взял верх. Инстинкт самосохранения оказался сильнее всех опасений по поводу будущего.
Я не хочу умирать.
Последние слова, сказанные бабушке и дедушке, были злыми. Она им соврала. Если б не получилось выкрутиться, та ссора стала бы их последним воспоминанием о ней. Они не были идеальными, но они любили ее, и уже не было бы возможности сказать, что она их тоже любит, что наговорила лишнего, что сама в расстройстве от того, во что превратилась ее жизнь, и от того, что сорвалась на них.
Не было бы шанса попросить прощения.
