Сцена представляет улицу в Севилье; во всех домах окна забраны решеткой.
Граф один, в широком темном плаще и шляпе с опущенными полями. Прохаживаясь по сцене, вынимает часы.
Я думал, сейчас больше. До той поры, когда она имеет обыкновение показываться в окне, ждать еще долго. Ну, ничего: лучше прийти раньше времени, чем упустить возможность увидеть ее. Если б какому-нибудь придворному любезнику могло прийти в голову, что я, в ста лье от Мадрида, каждое утро стою под окнами женщины, с которой ни разу словом не перемолвился, он принял бы меня за испанца времен королевы Изабеллы. А что в этом такого? Все охотятся за счастьем. Мое счастье заключено в сердце Розины. Но как же так? Подстерегать женщину в Севилье, когда в столице и при дворе сколько угодно вполне доступных наслаждений? Вот их-то я и избегаю. Я устал от побед, беспрерывно доставляемых нам корыстью, обычаем или же тщеславием. Это так отрадно, когда тебя любят ради тебя самого! И если бы с помощью этого переодевания я мог убедиться… Кого-то черт несет!
Фигаро, Граф прячется.
Фигаро весело напевает; за спиной у него гитара на широкой ленте, в руках бумага и карандаш.
Прогоним грусть: она
Нас заедает!
Без песен и вина
Жизнь даром пропадает!
И каждый – если он
На скуку обречен -
Исчахнет от забот
И дураком умрет!
Пока что, право, недурно.
И дураком умрет,
Лень и вино – мои две страсти:
Они мне сердце рвут на части…
Да нет, они его не рвут, они оба мирно уживаются в нем…
И спорят в сердце из-за власти…
А разве говорят: «спорят в сердце»? А, боже мой, наши сочинители комических опер в такие тонкости не входят! В наше время чего не следовало бы говорить, то поется. (Поет.)
Лень и вино – мои две страсти:
Обеим предан я равно…
Мне бы хотелось в заключение придумать что-нибудь необыкновенное, блестящее, сверкающее, содержащее в себе определенную мысль. (Становится на одно колено и пишет напевая.)
Обеим предан я равно:
Лень для меня источник счастья,
А радость мне дает вино.
Э, нет, это плоско. Не то… Здесь требуется противопоставление, антитеза:
У лени я всегда во власти,
Вино же…
Ага, канальство, вот оно…
Вино же – верный мой слуга!
Молодец, Фигаро!… (Записывает, напевая.)
Вино и лень – мои две страсти:
И дружба их мне дорога:
У лени я всегда во власти,
Вино же – верный мой слуга!
Вино же – верный мой слуга!
Вино же – верный мой слуга!
Так, так, а если к этому еще аккомпанемент, то мы тогда посмотрим, господа завистники, правда ли, будто я сам не понимаю, что пишу… (Замечает графа.) Я где-то видел этого аббата. (Встает.)
Граф (в сторону). Лицо этого человека мне знакомо.
Фигаро. Да нет, это не аббат! Эта горделивая благородная осанка…
Граф. Эта нелепая фигура…
Фигаро. Я не ошибся: это Граф Альмавива.
Граф. Мне кажется, это плут Фигаро.
Фигаро. Он самый, ваше сиятельство.
Граф. Негодяй! Если ты скажешь хоть одно слово…
