Женщина под ним застонала, приближаясь к пику блаженства. Лившийся из окна свет едва освещал их переплетенные, двигающиеся в такт тела. Она была невероятно хороша собой: волнистые рыжие волосы, в беспорядке разметавшиеся по плечам и подушке, голубые глаза, смотрящие на него с обожанием, россыпь веснушек на носу и щеках, придающих ей некое очарование, и чувственные полные губы, в которые так и хотелось впиться.
Недолго думая, он отыскал ее рот своим, осуществляя желание: новая волна стонов утонула в обжигающем, способном свести с ума поцелуе. Он властно прошелся руками по ее телу, изучая, дразня, заставляя ее всю трепетать и жаждать его прикосновений.
— Люциус… — выдохнула она, извиваясь под ним от удовольствия. — Люциус!
Интересно, чтобы сделал ее благородный муженек, если бы застал его верхом на его жене? Наверняка, сию же секунду повесил бы их обоих. Впрочем, еще немного, и Люций избавит его от этого тяжкого бремени…
Острые ноготки впились в спину, расцарапывая кожу в кровь, возвращая его к реальности. Женщина уже была близка к концу, и он чувствовал, как ее жизнь начинает медленно, пока еще незаметно перетекать в него.
Он задвигался быстрее, все больше ощущая, как его начинают переполнять чужие мысли, эмоции, все, что делало ее ею. И в этом свете, где ничто больше не могло укрыться от него, он увидел, как чиста и невинна была ее душа. Теперь инкуб точно знал, что это была ее первая измена, что она была добропорядочной и честной женой, но кто мог устоять перед ним? Перед ним, порождением ада, созданным для того, чтобы соблазнять и губить таких прекрасных созданий как она?
Перед самым концом она наконец все поняла.
— Люци… — начала женщина, но не смогла закончить. Силы оставили ее и, вздрогнув в последний раз, она замерла под ним, устремив неподвижный взгляд в потолок. Такая молодая, такая прекрасная…
Выбравшись из меховых одеял, он быстро оделся и, даже не удостоив женщину, которую недавно так страстно обнимал, взглядом, вышел.
В этот же вечер инкуб получил обещанные за работу деньги — знатная семья из Темной Долины наняла его для убийства жены лорда Красса, наивно полагая, что в таком случае им удастся женить старика на своей пятнадцатилетней дочери. Глупцы.
* * *
Начались лютые холода. Они привели его в грязный трактир с малопривлекательным названием «Кровавые кости». Заведение располагалось на темной, мало кому известной дороге — чего только не насмотрелась его хозяйка, пухлая женщина средних лет, за несколько лет управления. Но такого красивого и вместе с тем одновременно отталкивающего мужчину она, была уверена, не видела никогда. Высокий, широкоплечий, он словно весь светился изнутри, но даже этот свет не мог скрыть его мертвых глаз и гниль души. Женщину не обманула ни его ослепительная улыбка, ни манеры, ни учтивая обходительность. Но она как никто другой умела не лезть не в свое дело и не задавать вопросов, благодаря чему, возможно, и была до сих пор жива. В отличие от прошлого владельца.
Он назвал себя Люциусом, снял комнату с видом на безлюдный квартал, держался особняком и без особой необходимости ни с кем не разговаривал. Пока однажды за ужином к нему не подсел мужчина с двумя кружками крепкого пива — ничем не примечательный, за исключением ярких рыжих волос, он брал своим обаянием и харизмой. Проговорив час-другой, выпив еще пива и вдоволь наевшись прожаренного кабаньего мяса, они поднялись наверх. Никто не знает, что именно произошло, но утром рыжеволосого нашли мертвим. А Люциуса и след простыл.
Самое странное, что было неизвестно, отчего умер мужчина — на теле не было ни одной раны, из него словно высосали все соки. Яд? Непохоже. Вспоминая тот день, хозяйка не раз спрашивала себя: «Что же могли не поделить эти двое?»
Звякнул колокольчик, дверь открылась, и на пороге появился новый посетитель. Тряхнув головой, женщина бросила протирать тарелки и широко улыбнулась вошедшему. Не в ее правилах было задавать вопросы.
