Холм

Тюремный двор. День.

Ссыпав песок, самосвал отъезжает. Заключенные — английские солдаты, обнаженные до пояса, в шортах, гольфах и тяжелых солдатских ботинках, — лопатами разбрасывают песок. Второй грузовик ссыпает песок… третий… четвертый…

Еще одна группа заключенных лопатами разбрасывает песок. Груда песка становится все больше.

С трудом передвигая ноги, заключенные несут камни на песчаный холм, сбрасывают их.

Полковой старшина Вильсон — красивый стройный мужчина лет сорока пяти — наблюдает за работой.

Палящее солнце, суровые лица заключенных.

Один за другим подъезжают грузовики с песком. Сыплется песок, шаркают лопаты, падают камни… Все выше и выше растет насыпь.

Заключенные спускаются вниз, смотрят на холм. Смотрит на холм и старшина Вильсон. С довольным видом он подходит к песчано-каменной насыпи, скользя и спотыкаясь, поднимается наверх. Вот наконец и вершина. Теперь для заключенных есть все: высокие заборы, плоскокрышие казармы тюрьмы, бесконечные пески, раскаленное солнце над ними и этот холм…

Сержант Гаррис муштрует группу заключенных. На них гимнастерки, шорты, солдатские ботинки, за спиной вещевые мешки — полное военное обмундирование.

Гаррис. Левой — правой, левой — правой, левой — правой. Кру-гом! Левой — правой, левой — правой. Кру-гом! Живей, живей, ребята! Кру-гом! Правофланговый, не спать, подтянись! Кру-гом!

Перед камерой одно за другим проходят лица заключенных — усталые, потные. Солдаты старательно выполняют команду, но взгляды их враждебны, губы сжаты. Чувствуется, что они полны решимости бороться с жарой, сержантом Гаррисом и всей этой системой.

Вильсон с дубинкой под мышкой, вытянувшись, неподвижно стоит на холме. Щурясь от солнца, он гордо осматривает территорию тюрьмы.

На этом фоне проходят вступительные надписи фильма.

Медпункт в тюрьме.

Просто обставленная комната: стол, стул, шкафы с медицинскими инструментами и перевязочными материалами. Белые стены, каменный пол. Чистота в помещении, впрочем, далеко не идеальна.

За столом сидит военврач, читает письмо. Он слегка вздрагивает при звуке открывающейся двери.

Входит старшина Вильсон, небрежно козыряет. В руке у него планшет.

Врач. У нас пополнение, старшина?

Старшина. Я принял пятерых, сэр. Но, думаю, скоро поступят еще и намного больше.

Врач. Что-нибудь случилось?

Старшина. Оживление на фронте. А как только начинаются хоть небольшие военные действия, так эти сволочи делают все, чтобы попасть сюда… Ко мне поступил особый случай, сэр, — разжалованный в рядовые…

Врач. Робертс? Значит, его все же сочли виновным…

Старшина. А разве кто-нибудь сомневался?

Врач (задумчиво качает головой). Вероятно, нет.

Старшина. Мне нужно, чтобы его признали здоровым.

Врач. Если он здоров, он будет признан, старшина.

Старшина (с ударением). Вы поняли меня, сэр?

Старшина и врач пристально смотрят друг на друга, затем врач кивает головой в знак согласия.

Двор тюрьмы.

Полковой старшина подходит к вытянувшимся перед ним Вильямсу и Гаррису.

Старшина (Вильямсу). Вы наш новый сержант?

Вильямс. Так точно, сэр.

Старшина (оценивая, внимательно рассматривает Вильямса). Вольно!

Гаррис и Вильямс становятся по стойке «вольно». Вильямса что-то заинтересовало на другой стороне двора. Нахмурив брови, он смотрит туда.

Виден отряд заключенных, стоящих «вольно». По их искаженным от усталости лицам скатываются крупные капли пота.

Старшина (перехватив взгляд Вильямса). И так они будут у вас целый день прохлаждаться, сержант?

Сержант. Слушаюсь, сэр! Смир-но! Отставить! Смир-но! Напра-во! Бе-гом!

Заключенные убегают.

Старшина (поворачиваясь к Вильямсу, за спиной которого отряд продолжает муштру). Фамилия?

Вильямс. Сержант Вильямс, сэр.

Старшина, Служил в гражданских тюрьмах?

Вильямс. Да, сэр.

Старшина. А в Альдершотской?

Вильямс. Да, сэр.

Старшина. Надоела тихая гражданская жизнь?

Вильямс. Мне захотелось повидать другие страны, сэр.

Старшина (улыбаясь). Что, немцы разбомбили тюрьму?

Вильямс. Да, сэр.

Старшина (теперь уже широко улыбаясь). Ну, тогда вам здесь понравится. Спокойно и тихо. Так ведь, сержант Гаррис?

Вильямс. Я исполняю свои обязанности, сэр, везде, куда бы меня ни послали.

Старшина. Нравится работать в тюрьме?

Вильямс. Думаю, что я самый подходящий человек для этой работы, сэр.

Старшина. Да? А вот сержант Гаррис, который стоит рядом с вами, до сих пор не определил своего места в жизни. Правильно я говорю, Гаррис?

Гаррис. Просто есть и другие занятия. На передовой тоже нужны люди.

Старшина. Если ты так хочешь на передовую. то какого же черта не пошел в ударный батальон?

Гаррис. Я просто хотел сказать…

Старшина. Я прослужил двадцать пять лет, и ты думаешь, мне не хотелось бы лучшего?.. Я знаю, что нас не считают героями и никто нам не привесит медаль. Я все это понимаю. Но и здесь кто-то должен работать, так ведь?

Гаррис. Сэр, я не хотел сказать…

Старшина. Ясно?

Гаррис (вытягиваясь). Так точно, сэр!

Голос (за кадром). Двоих выпускаем, сэр.

Старшина (кричит). Ко мне их!

Бегут двое солдат в новенькой форме, в полном походном обмундировании. Добежав до старшины, они продолжают маршировать на месте.

Старшина. Кру-гом!.. Напра-во!.. Кру-гом!.. Выше колени! Кру-гом! Выше голову! Стой! Раз-два. Не шевелиться, стоять смирно… Вот так. Ну а теперь запишем ваши фамилии.