Выражение признательности
Многие друзья и коллеги внимательно прочли эту книгу и внесли предложения, существенно улучшившие рукопись. Я особо признателен Вильяму Новаку, который в соавторстве с Моше Валдоксом издал «Большую книгу еврейского юмора». Как-то мне любезно позвонил Вильям и сказал, что слышал о моей работе над книгой по еврейскому юмору. Поскольку это было его излюбленной темой, он изъявил желание взглянуть на нее. Я был польщен его интересом и приятно удивлен, когда Новак после внимательного прочтения прислал мне восемь страниц своих предложений. Обладая чутьем истинного остряка, он предложил несколько вариантов иной подачи некоторого материала, в результате чего шутки стали значительно крепче. Вильям внес также несколько очень полезных редакторских предложений.
Профессор Рювен Кимелман, известный знаток Талмуда и еврейской истории, прочел рукопись полностью, и особенно помог в оформлении главы о еврейских шутках на тему деловой этики. В процессе работы он содействовал тому, что я смог избавиться от некоторых чреватых излишних обобщений, за что я ему глубоко признателен.
Помимо прочтения рукописи и внесения ряда полезных предложений, Рабби Як Ример прислал мне ценный, но, увы, до сих пор не опубликованный очерк о еврейском юморе, написанный им около двадцати лет назад.
Мой хороший друг Рабби Як Уолкер, знающий больше еврейских и нееврейских анекдотов, чем кто-либо из тех кто мне знаком, не только поделился знаниями, внимательно прочитав книгу, но и провел со мной несколько часов в своем бруклинском доме, спонтанно выдавая шутки на каждую из рассматриваемых тем, многие из которых не могли не попасть в эту книгу.
Мой друг и сосед Рабби Михаэль Палей внимательно прочел рукопись, что оказалось весьма полезным. где-то оспаривая, где-то поддерживая мои доводы, он рассказывал некоторые замечательные анекдоты, которые я никогда раньше не слышал.
Моя жена Двора Менаше Телушкина отложила написание своей работы, чтобы построчно отредактировать рукопись. Она вынудила меня прояснить некоторые неясные моменты и переписать целый ряд шуток, которые я слышал от нее и исказил в ранних вариантах рукописи.
Я с большой радостью хочу выразить свою признательность скрупулезной редакторской помощи Давида Сцони. Это уже моя вторая книга, которую редактирует Давид Сцони (первой была «Еврейская грамотность»). Он внес тысячи (это не опечатка) предложений, большая часть которых была мною принята. Что еще я могу сказать? Мне доставляет удовольствие поблагодарить моего хорошего друга и агента Ричарда Пайна, который обладает необычайным сочетанием деловой хватки, литературной чувствительности и истинной пристойности.
В издательстве William Morrow мне посчастливилось встретить редактора Элизу Петрини, ставшую моим близким другом. Ее критические замечания в адрес моей первой черновой рукописи были столь ценны и бесспорны, что вынудили меня переписать значительную ее часть. Слава Богу. Со времени выхода в свет «Еврейской грамотности», я познакомился с другими сотрудниками William Morrow, которые великодушно оказали мне значительную поддержку. Среди них Скип Дай, Лиза Куин, Мишель Корало и Соня Гринбаум.
В ходе написания этой книги я часто вспоминал о человеке, от которого впервые услышал конкретную шутку. Зная, что всех я не помню, все же хочу поблагодарить раввинов Ирвинга гринберга, Эфраима Бучвальда, Леонида Фельдмана, Леви Вэйман-Келмана, Нормана Ллама, Ханох Теллера, Джоэл Воловелски, Самуэля Дрэснера, Луиса Якобса и Пинхаса Пели (светлая ему память), а также судью Николаса Фигуероа, профессора Якоба Милгрома, Др. Стэнли Розенфельда, профессора Чарльза Лебмана, Др. Говарда Сигеля, Илана Езрачи, Джона Сило, Даниэла Тауба и Рута Вита. Мне бы также хотелось поблагодарить Беверли Возника.
Наконец, что, вероятно, наиболее важно: я вырос в доме, где звучали и ценились еврейские шутки. Мой отец Соломон Телушкин, светлая ему память, в общем-то, не был шутником, но моя мать Хелен Телушкина оставалась заметной рассказчицей. Действительно, мой отец часто заявлял, с известной долей преувеличения, что ради хорошей строки моя мать разнесет весь мир. Мама от души смеялась над шутками и создавала необходимую обстановку для любого подающего надежды шутника. Один из самых дорогих людей в моей жизни, мой дядя Берни Ресник, светлая ему память, тоже любил еврейские шутки и прибегал к ним уместно и часто.
И, наконец, я дошел до трех человек, которые наполнили мою жизнь смехом, – именно им я посвятил эту книгу.
