Дом на берегу

Дом на берегу

Авторы:

Жанры: Советская классическая проза, Документальная литература

Циклы: не входит в цикл

Формат: Полный

Всего в книге 75 страниц. Год издания книги - 1978.

Книга «Дом на берегу» принадлежит перу В. Исакова, молодого прозаика из Калининской области. Она посвящена природе и людям древнего Тверского края. Герои книги — простые люди, живущие в маленьких городах, деревнях, на лесных кордонах. «Дом на берегу» — это лирическое повествование о красоте русского человека и русской земли.

Читать онлайн Дом на берегу


РАССКАЗЫ

ВЕЧЕРНИЕ РАЗГОВОРЫ

Есть старая игра. Один намекает на знакомых людей. Другой угадывает, кто это такие.

— Мужик да баба?

— Захар с Антонидой.

— Мужик да двое ребят?

— Абакумовы.

Вот опять приехала мать, мы сумерничаем, заводим эту игру и подолгу говорим про родню. Встают перед глазами деды и бабки, дядья и тетки, братья и сестры. В темноте в который раз мать начинает старые-старые рассказы.

ДРЕВНИЕ ВРЕМЕНА

Раньше у нас была больша семья-то. Жили вместе до двадцати человек. Прадедушко Ондрий с прабаушкой Марией. Дедушко Степан с баушкой Кирьей. Папка с мамой — у их уж робята были. Дядя Кузя с тетой Марией — тоже с робятами. Потом дядя Захар. Дядя Петя. Дядя Тюня. Никого уж нет. Вот осталась только последня — тета Дуня, на ГРЭСе котора.

Полна изба народу. Да баушка Кирья еще троих приносила, уж при снохах. У их по три зыбки в избе висело. Прабаушка Мария сидит, качат три зыбки. Качат-качат, смешатся, давай снова качать.

А изба-то невелика. Где спать-то? Только дедушко Степан да баушка Кирья спали на кровати. Остальны на полу. На полатях. Полати были таки — черезо всю избу. Прадедушко Ондрий двадцать четыре года не видел, дак он двенадцать лет на пече пролежал. Не ходил. Его в баню на носилках таскали.

Потом выстроили папке избу. Ну, така комната. Три окна на дорогу. Дали лошадь, корову. А так, говорят, ревели, отделяли их. Жалко было. Тут уж меньше народу жило. Мама с папкой, дедушко с баушкой, хресна[1] Настасья, Ондрий, хресной Василей, да Степан, да я. Уж небольша была семья-то. Девять человек.

СВОЯ ЗЕМЛЯ

Ну а чем жили? Землей. Крестьянствовали. Папка вот все обрабатывал. Свои посевы-то были. Когда скажут: «Поехали». Я малинька была, помню. Папка запрягат лошадь: «Мать, поехали хлеба смотреть». Ну, поехали. И я с имя. Поедем по полям. Папка обойдет кругом всю полосу: где пшеница посеяна, где рожь, овес для коней. Покосы тоже были. Лужок какой.

Лен вот сеяли. Лен же свой был. Сами все делали изо льну. Вот посеют его. Потом рвать надо. Я тоже рывала, помню. Поревела сколь-нибудь. Руки дерет немало льном-то.

Вырвут, околотят его, потом в баню. Баня была така специально устроена. Вот натолкают его в эту баню, ходят по деревне одна к другой, обрабатывают. Отреплют, очешут. Он такой чистой сделается. Весь блестит.

Вот осенью-то все приготовят и потихоньку зимой прядут. Всю зиму прядут, весной перед пасхой начинают ткать. И всегда как-то все было рассчитано, на все время свое. Ткут. У всех кросна[2] были. Мама-то шибко хорошо ткала на кроснах. Наткут холстов. Нешироких таких. Оне вначале желтые. Летом вот нас, малиньких, с холстами на реку. Мочим да расстилам. Оне сделаются такие белые-белые. У меня вон еще есть домашней-то холст. Портяной небольшой. Как-то раньше все делали, все успевали сами.

ПИРОГИ И ШАНЬГИ

В семье народу много. Чё-то ись надо. Вот варили картовну да морковну кашу. Когда из свеклы, из калеги[3] кашу сделают. Мама вот как-то шибко вкусно свеклу делала. Така вкусная была свекла. С удовольствием ели. Из круп-то вот овес был. Свезут на мельницу, как-то его обдерут. Вот эту овсянну крупу круглый год ели. Молоко тоже свое. Мясо свое было. В зиму-то пустят несколько овечек. Да телята были. Все на своем. Вот поэтому, наверно, и здоровой был народ-от.

Хлеб тоже сами пекли. Раньше ведь не знали пекарни. У мамы шибко вкусной был хлеб-от. Бывало, ячменной пекли. Почему-то ясной называли. Когда скажут: «Надо ясничков испекчи». Вот таки малиньки яснички катали. Круглиньки, как теперь булочки. Это пекли на поду[4]. То когда аржаного хлеба напекут. Папка скажет: «Мать, надо испекчи аржаного. Аржаного хлеба в охотку поись». Дак чё. Свой-от. И аржаной хорош. Так-то пекли не из сеянки, из простой пшеничной муки. Сеянка была только к празднику.

Ну, пекли пироги, кральки, калачики. Всяки шаньги пекли — картовны, сырны, сметанны. Маковы пироги. Свекольны пироги. Морковны.

Вот свекольны пироги почему-то всегда на работу носили. Вставали-то рано. В три часа мужики уж уйдут косить либо молотить. Светать начнет, мама хлеб из печи вынимат. Больши таки пироги. Масло бежит. Мама скажет: «Ташшить надо мужикам». Положит на лист пирогов. Пойдешь. Там по два пирога съедят, молока сколь выпьют — вот и сыты.

Для питья-то сусло, кулагу[5], квас делали. Немолоту рожь, зерном, затащат в мешках на печь. На пече тепло, она там прорастет. Смелют ее на солод. Черной такой солод получатся. И вот из этого солоду мешают сусло. Замешают в ведерной корчаге, вот оно ночь ночует в пече, другу ночь. Перепреет докрасна, давай его сливать через деревянно корыто. Из корчаги из этой ведра три сделают густого сусла.

Кулагу — ту мешали из аржаной муки. Как уж вот ее мешали, я не скажу ладом. Квас для питья тоже делали. Бесмелицу. У мамы всегда хороша бесмелица была. Это как пиво сечасное.

Вот нальют сусла либо кулаги в кадку. Кадка в яме специально стояла на пять ведер. Смородины напарят, положат туда. Ну дак хоть сколь пей.

В магазине-то мало што покупали. У нас была одна лавка на все деревни. Ну чё, сахар только и покупали. Ну, сахар вот да еще крупу каку-нибудь купят. Чё покупать-то — опять же все свое было дак.


С этой книгой читают
Электрический остров

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Том 4. Счастливая Москва

Перед вами — первое собрание сочинений Андрея Платонова, в которое включены все известные на сегодняшний день произведения классика русской литературы XX века.В этот том классика русской литературы XX века Андрея Платонова вошла его проза 1930-х годов: роман «Счастливая Москва», восточная повесть «Джан» и рассказы, среди которых признанные шедевры — «Третий сын», «Фро», «Такыр», «Река Потудань»…К сожалению, в файле не хватает трех рассказов.http://ruslit.traumlibrary.net.


Эскадрон комиссаров

Впервые почувствовать себя на писательском поприще Василий Ганибесов смог во время службы в Советской Армии. Именно армия сделала его принципиальным коммунистом, в армии он стал и профессиональным писателем. Годы работы в Ленинградско-Балтийском отделении литературного объединения писателей Красной Армии и Флота, сотрудничество с журналом «Залп», сама воинская служба, а также определённое дыхание эпохи предвоенного десятилетия наложили отпечаток на творчество писателя, в частности, на его повесть «Эскадрон комиссаров», которая была издана в 1931 году и вошла в советскую литературу как живая страница истории Советской Армии начала 30-х годов.Как и другие военные писатели, Василий Петрович Ганибесов старался рассказать в своих ранних повестях и очерках о службе бойцов и командиров в мирное время, об их боевой учёбе, идейном росте, политической закалке и активном, деятельном участии в жизни страны.Как секретарь партячейки Василий Ганибесов постоянно заботился о идейно-политическом и творческом росте своих товарищей по перу: считал необходимым поднять теоретическую подготовку всех писателей Красной Армии и Флота, организовать их профессиональную учёбу, систематически проводить дискуссии, литературные диспуты, создавать даже специальные курсы военных литераторов и широко практиковать творческие отпуска для авторов военной тематики.


Ночлег в чужой квартире

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Я сделал выбор (Записки курсанта школы милиции)

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Том 3. Растратчики. Время, вперед!

В третий том собрания сочинений Валентина Катаева вошли: повесть «Растратчики» и хроника «Время, вперед!».http://ruslit.traumlibrary.net.


Тысяча поцелуев

Шеннон Райли не могла поверить в то, что Рори Воллас и его маленькая дочь не только не празднуют Рождество, но и не любят этот волшебный праздник. Тогда она еще не знала, какие ужасные воспоминания связаны у них с этим временем. Но Шеннон уверена, что сможет помочь им вернуть потерянный дух Рождества. Правда, помогая им, Шеннон теряет свое сердце...


Всё о домашнем хлебе. Лучшие рецепты домашней выпечки
Жанр: Кулинария

В этой книге вы найдете самые разнообразные рецепты домашнего хлеба и хлебобулочных изделий, узнаете об особенностях приготовления хлеба и маленьких хитростях, которые помогут вам сделать вашу выпечку еще вкуснее, не тратя при этом на приготовление огромное количество времени.


Моя прекрасная жертва

Фэйлин Фэйрчайлд не сразу осознала, какую страшную ошибку совершила. Осознав же, она бросила машину, колледж и родителей, сожгла за собой все мосты. Дочь будущего губернатора Колорадо теперь работает официанткой в захолустном кафе и после каждой смены кладет часть выручки в обувную коробку, надеясь купить однажды билет до города, который она не в силах забыть.В тот момент, когда за столиком в кафе расположилась бригада пожарных и среди них высокий татуированный красавец, Фэйлин почувствовала, что начинаются проблемы.


У ангела

Три повести (которые сама Дина Рубина именует маленькими повестями) были написаны в первое и самое трудное десятилетие эмиграции. Абсолютно разные, они имеют некий общий знак, как именную печать художника, – образ ангела; странный, парадоксальный, порой чуть ли не издевательский. «Образ ангела, литературного ангела, ангела-хранителя, просто прохожего и едва ли не бомжа – один из моих тотемов в прозе, очень значимый для меня». Так, в повести «Камера наезжает!» ангел-хранитель предстает в образе лагерного охранника, того, что при попытке героини к бегству «из зоны, именуемой «жизнью», хватает ее и тащит по жизненному этапу.