Говорят, первый взгляд — самый верный. С первого взгляда определяешь, выкинул тебя лифт в рай внеземной или в филиальчик совсем другого места. Этот метод я использую уже года два, и проколов не случалось.
Но тут у меня промашка вышла. Не успели раздвинуться двери кабины переноса, как в лицо мне ударило немыслимо яркое, бешеное, белое солнце. Так что первое впечатление о Габриэле мне пришлось составлять, не пользуясь зрением.
Так… легкость в теле — тяготение порядка ноль восьми или чуть больше. Воздух кондиционированный, пахнет металлом и пластмассой, а еще — озоном и пылью. И какой-то он странный. Во всяком случае, дышать им не хочется совершенно. После первой пары вдохов я поймал себя на том, что каждый следующий дается мне со все большим трудом. Стал дышать помедленней, стиснув зубы и через нос — помогло. Что там говорит по этому поводу медицина? Избыток кислорода и недостаток углекислоты. Классика. Или на приемной станции разлажен атмосферный генератор, или снаружи нас ждет такая же бестолковая газовая смесь.
— Бзннн!
Труба зовет. Я выпихнулся из кабины и попытался, прикрыв глаза ладонью, оглядеться.
Обычный приемный купол. Стандартный, как начальная страница новостного сайта. Тут кабина, там проход, здесь стоит здоровый лоб и проверяет документы. Ну, бог тебе в помощь, как говорят на моей исторической родине.
Отличие от всех прочих куполов на всех прочих планетах — во всяком случае, посещенных мною — только одно. Ни в одном мире приемную лифт-станцию не делали прозрачной. В десяти шагах от меня, за полуметром модифицированного кварца, до самого горизонта раскинулась под лучами белого светила устрашающая пустыня.
Устрашающая — в том смысле, что очень пустая. На Земле таких просторов немного. Наверное, в Сахаре или Гоби можно встретить подобный пейзаж, но даже там, если всмотреться, заметны следы жизни: там птица пролетит, тут жучок проползет… Здесь — ничего. Бурые камни, рыжий песок и белый снег… нет, не снег. Не может снег так больно колоть глаза искорками. Соляная пудра, вот что это такое!
— Документы.
Так, пока я озирал печальные равнины, жлоб в голубом мундире добрался до меня. Что ж, властям надо подчиняться. Я приложил большой палец к детектору и с глубоким удовлетворением увидел, как визор голубца высвечивает мои биоданные.
— Добро пожаловать на Габриэль, доктор. — В голосе жлоба прозвучало некоторое уважение. — Вводную лекцию вы будете слушать вместе со всеми или вас проинструктируют в Академии?
— Я бы предпочел послушать с колонистами, — вежливо ответил я. — Благодарю за предложение.
Голубец кивнул и отошел.
Разумеется, чип наврал его детектору. Нет, имя, фамилия, антигенный набор и прочее, без чего нельзя прожить человеку, — все принадлежало мне — Станиславу Михайлову, двадцати семи лет, A(II)Rh+J0 и тэ дэ. А вот профессию, научное звание — прекурсотехнолог, доктор физических наук — и цель прибытия на Габриэль — консультации в Пенроузовской Академии — я ввел совершенно самостоятельно.
Потому что прознай кто в колонии, что сюда направляется — нет, того хлеще, прибыл уже! — представитель Отдела внешних расследований Колониальной службы, как меня перехватит толпа официальных лиц, и никаких расследований я уже, конечно, не проведу. Ноги бы унести. А то перекормят на официальных приемах, и скончаюсь я от заворота кишок в страшных муках в пятнадцати парсеках от родной Земли. Поэтому приходится действовать инкогнито. Правду сказать, мне так удобнее. Возможно, будь я профессиональным голубцом, как этот парень, мне не было бы так неловко пугать людей мундиром. Но я всего лишь внештатный агент, едва прошедший конкурс из-за малой степени аугментации. Просто разъездной шпик всемогущей Службы.
Голубец постучал детектором о поручень, призывая к вниманию.
— Слушайте меня, — проговорил он скучным голосом. Видно было, что эта ежечасная лекция надоела ему безмерно. — Вы находитесь на планете Габриэль. Это не самое уютное место в Доминионе. Поэтому будьте внимательны. Сейчас к куполу подойдет транспорт, и вас отвезут в город. За время пути вы прослушаете лекцию о правилах поведения. Все оденьте маски. — Он махнул рукой в сторону прислоненного к стене купола контейнера. — И не забывайте дышать.
Подождав, пока толпа у ящика не рассосется, я выудил из его глубин — контейнер оказался почти пуст — одну маску. Больше всего она напоминала хирургическую — тонкая мембрана, закрывающая нос и рот. Большинство колонистов тут же налепило маски, моментально став неузнаваемо-одинаковыми, точно дешевые клоны. Я свою внимательно оглядел, за что и был вознагражден надписью мелким шрифтом по внутреннему краю: «Респиратор. Срок годности 6 часов».
Странно, но в маске дышать стало легче. Поразмыслив, я понял, в чем дело. Мембрана задерживала углекислоту, а та раздражала дыхательный центр. Не переборщить бы — при здешнем парциальном давлении кислорода можно в два счета захмелеть, стоит только запыхаться немножко.
Обещанный транспорт оказался обыкновенным пассажирским ховером. Очень похожие ходят в Таиланде по рекам вверх-вниз, вроде старинных пароходиков. Я как-то получил массу удовольствия, прокатившись на подобном транспорте: два синяка, шоковый удар и благодарность от начальства за поимку прескверного типа, спекулировавшего сертификатами генсканирования.
