Живой пример

Живой пример

Авторы:

Жанр: Проза: прочее

Циклы: не входит в цикл

Формат: Полный

Всего в книге 158 страниц. Год издания книги - 1977.

Роман посвящен проблемам современной западногерманской молодежи, которая задумывается о нравственном, духовном содержании бытия, ищет в жизни достойных человека нравственных примеров. Основная мысль автора — не допустить, чтобы людьми овладело равнодушие, ибо каждый человек должен чувствовать себя ответственным за то, что происходит в мире.

Читать онлайн Живой пример


Зигфрид Ленц. Живой пример



1

Не спешите, не спешите: не могут же они все разом очутиться здесь. Не могут же они будто случайно прибыть на один и тот же затянутый ноябрьским туманом вокзал или внезапно, словно посылки, доставленные почтальоном, оказаться в сумрачном, запертом в клетку строительных лесов отеле. Нельзя же, избавив их от усилий, необходимых для сближения, взять и просто втолкнуть в увешанный оружием конференц-зал и затем показывать, как вершат они свое нелегкое дело — в городе, который сам вершит суд и расправу над каждым, кто в него попал. И нельзя, никак нельзя изобразить их, коль скоро они попали в гравитационное поле Гамбурга, наглухо отгороженными от всех и вся, словно бы в городе пребывают одни они со своим конкретным заданием, ибо того, кто в этот город приезжает с поручениями, планами, с намерением участвовать в том или ином совещании, невольно оценивают, сопоставляют и сравнивают — стало быть, и его тоже, и Валентина Пундта, крупного чопорного человека с гладко зачесанными волосами, который поднимается по эскалатору в зал ожидания Главного вокзала.

Признаемся сразу: тот, кто, помедлив, остановился в слабо освещенном зале и сейчас по ошибке двинется к совсем другому выходу — в одной руке кожаный чемодан, в другой — тяжелый, весь в пятнах портфель, — это и есть Валентин Пундт, некогда в юности попавший на глаза Бекману[1] и послуживший ему моделью для картины «Северогерманский учитель», — один из трех специалистов, выполняющих поручение комиссии Министерства по делам культов и просвещения и работающих над созданием солидной хрестоматии для немецких школьников: на сей раз все трое собираются в Гамбурге, в промозглом ноябре, способном все вконец испакостить.

Валентин Пундт нерешительно, не обратив на себя чьего-либо внимания — сам же он не спускает глаз с группы усталых отупевших людей, таскающих за собой картонные коробки, точно ноющих, упирающихся детей, — двигается к выходу, но в ошибочном направлении, и по дороге узнает, чего только не предлагает приезжему город Гамбург и как тут перемешиваются самые разнообразные события. Вот, например, они, три специалиста, в благотворном уединении обсудят третий раздел новой хрестоматии для немецких школьников, а гамбургский порт отметит свой более чем семисотлетний юбилей; в День открытых дверей, объявленный военно-морским флотом, на линях и мачтах, как подобает, будут полоскаться на ветру флаги расцвечивания, каждому позволено будет подняться на пункт управления огнем и дать залп по холодильникам Альтоны, повар будет разыгрывать кока и всем раздавать страшенные порции вяленой трески с картофелем.

— Нет, вы ошиблись, здесь выход на Глокенгиссерваль, а Кирхеналлее на другой стороне, — говорит полицейский.

Поэтому Валентин Пундт второй раз пересекает мрачный, со всех сторон продуваемый зал и удивляется, как неуважительно тычут, подметая пол, две уборщицы широченную щетку в башмаки стоящих вокруг людей. Щетку они толкают перед собой резкими движениями, щетина шуршит по грязному кафелю, взбудораживает пыль, и она клубами поднимается вверх, до потускневшей стеклянной крыши, под которой в длительном заточении пребывают взъерошенные голуби. Валентин Пундт твердо знает, что у выхода на Кирхеналлее, рядом с почтовым ящиком, почтовым ящиком «необъятной величины», как описала его госпожа доктор Зюссфельд, его ждут; для кого-нибудь другого этот факт послужил бы поводом изменить шаг, решительнее, сосредоточеннее, нетерпеливее двинуться к месту встречи, быть может, даже заключить с самим собой пари, что… или что… не… но Валентин Пундт, шершавокожий, неприступный и явно озабоченный тем, чтобы не подавать вида, как тяжела его ноша, пробирается по мрачному залу, чопорно и размеренно шагая, в длиннополом непромокаемом пальто, словно сохранившем в себе изрядную толику сырости, быть может сырости осеннего ельника, а потому вполне понятно, что низкорослые турки, греки и югославы при виде Валентина Пундта прерывают свои душесогревающие беседы, подталкивают друг друга локтями, многозначительно кивают друг другу и ухмыляются, глядя, как он движется к выходу, ухитрившись при этом рассечь встречную группу школьников. А кто все еще смотрит ему вслед, видит, как он, едва выйдя из зала, поворачивает голову налево, и там, по всей вероятности — ибо больше уже не смотрит направо, — обнаруживает «необъятной величины» почтовый ящик, но ничего, правда, кроме ящика, однако это не сбивает его с толку и не обескураживает, а лишь побуждает сурово обозреть из-под буйно разросшихся бровей ближайшие окрестности, медленно поворачиваясь для этого всем корпусом. Никого; ни кто его не встречает, хотя он стоит на условленном месте у того самого выхода. Поезд пришел без опоздания. В дате можно не сомневаться. Огромный почтовый ящик здесь, перепутать не с чем, и тем не менее его не встречают.

Валентин Пундт решает позвонить по телефону, для чего пересекает наискось зал, секунду-другую раздумывает, не наступить ли ему на щетку, шурша тыкающуюся в его ноги, но ограничивается лишь укоризненным взглядом, брошенным на обеих бесцеремонных уборщиц, и присоединяется, не опуская багаж на пол, к очереди перед телефонными будками.


С этой книгой читают
Ты, я и другие

В каждом доме есть свой скелет в шкафу… Стоит лишь чуть приоткрыть дверцу, и семейные тайны, которые до сих пор оставались в тени, во всей их безжалостной неприглядности проступают на свет, и тогда меняется буквально все…Близкие люди становятся врагами, а их существование превращается в поединок амбиций, войну обвинений и упреков.…Узнав об измене мужа, Бет даже не предполагала, что это далеко не последнее шокирующее открытие, которое ей предстоит после двадцати пяти лет совместной жизни. Сумеет ли она теперь думать о будущем, если прошлое приходится непрерывно «переписывать»? Но и Адам, неверный муж, похоже, совсем не рад «свободе» и не представляет, как именно ею воспользоваться…И что с этим делать Мэг, их дочери, которая старается поддерживать мать, но не готова окончательно оттолкнуть отца?..


Хрупкие плечи

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Слушается дело о человеке
Автор: Урсула Рютт

Аннотации в книге нет.В романе изображаются бездушная бюрократическая машина, мздоимство, круговая порука, казарменная муштра, господствующие в магистрате некоего западногерманского города. В герое этой книги — Мартине Брунере — нет ничего героического. Скромный чиновник, он мечтает о немногом: в меру своих сил помогать горожанам, которые обращаются в магистрат, по возможности, в доступных ему наискромнейших масштабах, устранять зло и делать хотя бы крошечные добрые дела, а в свободное от службы время жить спокойной и тихой семейной жизнью.


Возвращение Иржи Скалы

Без аннотации.Вашему вниманию предлагается произведение Богумира Полаха "Возвращение Иржи Скалы".


Настоящие сказки братьев Гримм. Полное собрание

Меня мачеха убила, Мой отец меня же съел. Моя милая сестричка Мои косточки собрала, Во платочек их связала И под деревцем сложила. Чивик, чивик! Что я за славная птичка! (Сказка о заколдованном дереве. Якоб и Вильгельм Гримм) Впервые в России: полное собрание сказок, собранных братьями Гримм в неадаптированном варианте для взрослых! Многие известные сказки в оригинале заканчиваются вовсе не счастливо. Дело в том, что в братья Гримм писали свои произведения для взрослых, поэтому сюжеты неадаптированных версий «Золушки», «Белоснежки» и многих других добрых детских сказок легко могли бы лечь в основу сценария современного фильма ужасов. Сестры Золушки обрезают себе часть ступни, чтобы влезть в хрустальную туфельку, принц из сказки про Рапунцель выкалывает себе ветками глаза, а «добрые» родители Гензеля и Гретель отрубают своим детям руки и ноги.


Женщина - половинка мужчины

Повесть известного китайского писателя Чжан Сяньляна «Женщина — половинка мужчины» — не только откровенный разговор о самых интимных сторонах человеческой жизни, но и свидетельство человека, тонкой, поэтически одаренной личности, лучшие свои годы проведшего в лагерях.


Пятая рота
Жанр: О войне

Сержанту Андрею Семину крупно повезло: его хоть и отправили служить в Афган, зато он попал в подразделение связи. Что может быть лучше на войне! Свой особый распорядок дня, относительно комфортное «рабочее» место и никакого риска — служи себе в удовольствие и считай дни до дембеля. Но вдруг все круто изменилось. За безобидную шутку в адрес командира Андрея опускают на самое дно армейской иерархии — в мотострелковую роту, в пулеметно-гранатометный взвод. Вдобавок отделение, куда его определяют, пользуется дурной репутацией «залетного».


Раненый город
Жанр: О войне

Мало кто знает и помнит войну в Приднестровье, а которые даже войной ее не считают. И давно это было, и далеко, и не с нами. И все же это была война. Тяжелая, тягучая, кровопролитная и бессмысленная, как и множество других гражданских войн.Главный герой книги — по национальности русский. Он даже не уроженец здешних мест, но жил в Молдавии с детства и прикипел душой к этой земле, полюбил ее как свою родину. А потом, в начале 90-х, ему сказали: «Это не твоя земля, ты чужак, убирайся отсюда!»И тогда он взял в руки автомат…


Первая русская национальная армия против СССР

Генерал-майор вермахта Б.А. Хольмстон-Смысловский (1897–1988) — один из самых известных русских коллаборационистов. Выходец из дворянского рода, офицер-артиллерист и разведчик, он воевал в годы Гражданской войны на стороне белой армии, а затем эмигрировал в Европу. На чужбине он не отказался от идеи борьбы с большевизмом любыми средствами и в начале 1930-х гг. стал сотрудником немецкой военной разведки — абвера. Во время Второй мировой войны Смысловский возглавлял специальный разведывательно-диверсионный орган — Особый штаб «Россия», на основе которого в 1945 г.


Феникс Поттер: Пространство и время
Автор: JodoSan

Категория: гет, Рейтинг: PG-13, Размер: Макси, Саммари: Мощный всплеск энергии заставляет загадочного странника, бороздящего Вселенную сквозь пространство и время, отправиться на сигнал. Но, ступив на землю Магической Британии, он становится невольным участником Большой Игры.Как далеко он готов зайти, и с какими трудностями ему предстоит столкнуться в ходе своего расследования?А также самое главное - кто такие волшебники?


Другие книги автора
Минута молчания

Автор социально-психологических романов, писатель-антифашист, впервые обратился к любовной теме. В «Минуте молчания» рассказывается о любви, разлуке, боли, утрате и скорби. История любовных отношений 18-летнего гимназиста и его учительницы английского языка, очарования и трагедии этой любви, рассказана нежно, чисто, без ложного пафоса и сентиментальности.


Рассказы

Рассказы опубликованы в журнале "Иностранная литература" № 6, 1989Из рубрики "Авторы этого номера"...Публикуемые рассказы взяты из сборника 3.Ленца «Сербиянка» («Das serbische Madchen», Hamburg, Hoffman und Campe, 1987).


Урок немецкого

Талантливый представитель молодого послевоенного поколения немецких писателей, Зигфрид Ленц давно уже известен у себя на родине. Для ведущих жанров его творчества характерно обращение к острым социальным, психологическим и философским проблемам, связанным с осознанием уроков недавней немецкой истории. "Урок немецкого", последний и самый крупный роман Зигфрида Ленца, продолжает именно эту линию его творчества, знакомит нас с Зигфридом Ленцем в его главном писательском облике. И действительно — он знакомит нас с Ленцем, достигшим поры настоящей художественной зрелости.


Брандер

Повесть из 28-го сборника «На суше и на море».