Инна остановилась перед столом, торжественно держа на вытянутых руках огромное блюдо. На нем, покрытый румяной корочкой и натеками шоколадного крема, источал несказанный аромат земляники чудесный пирог. Девять лет Инна не знала этого запаха; четыре года она возилась с интегратором, пытаясь заставить его сотворить это чудо. И вот, когда она наконец испекла настоящий земляничный пирог, пришло сомнение: вдруг это нужно только ей самой?..
Инна ревнивым взглядом окинула сидящих. Три пары детских глаз, увидевших свет на Терции… Прислонившись к дверному косяку, Андрей наблюдает.
— Это земляника? — тихо спрашивает маленький Эдди, жадно расширяя ноздри.
— Что же еще? — возмущенно шепчет Анка, будто сто раз уже пробовала такой пирог…
Эти двое покорены, хотя еще не отведали пирога. Остается Нат. Глаза восьмилетнего мальчика уже научились внимать реальности, становясь все более равнодушными при виде похожих на вымысел картинок стереовизора…
Потом они вместе ели пирог. Ели сколько кому хотелось: он был большой… И младшие, едва отдышавшись, тут же стали мечтать, сколько каждый съест земляники, когда они вернутся на Землю. И клубники, и черники, и ананасов… Словом, всего, чего они никогда не пробовали. И только Нат выскользнул из-за стола, вежливо поблагодарил и попросил разрешения погулять.
Когда за ним захлопнулась дверь, Инна повернулась к мужу. Андрей молча развел руками.
— Он опять уходит к попрыгунчикам, — жалобно сказала Инна. — Я боюсь…
— Попрыгунчиков? Наоборот, с ними ему ничего не грозит.
Инна покачала головой.
— Они сделают его одним из своих.
Андрей снова промолчал. Про себя же подумал, что, возможно, это был бы лучший выход из положения.
* * *
Стена леса поднималась уже совсем близко. Нат остановился и пронзительно свистнул. Эхо прокатилось между мощными стволами, покрытыми оранжевой чешуей. Почти тут же издалека донесся ответный радостный свист. Там, на небольшой поляне, находилось селение попрыгунчиков: нехитрые сооружения из разлапистых веток, похожие на шалаши. Сами попрыгунчики раньше жилья не строили — их этому научила Инна. И теперь большая группа попрыгунчиков отказалась от кочевой жизни…
Из коричневого сумрака леса выскочили несколько гибких фигурок и затеяли вокруг Ната восторженный танец, возбужденно что-то насвистывая. Нат вытащил из кармана коробку леденцов из тягучего сока болотного кустарника, и шум стих.
Попрыгунчики степенно разобрали угощение. Последним, как всегда, к коробке потянулся Ушастый. Покончив с лакомством, он вновь начал свистеть, подкрепляя свою речь жестами. Нат уже научился разбираться в несложном языке попрыгунчиков, но и без того знал, чего хочет его неугомонный товарищ. Он достал из кармана еще одну коробку леденцов и показал ее мгновенно развеселившемуся обществу. Затем отдал коробку одному из попрыгунчиков, приглашая его быть судьей, и побежал к далеким скалам, ежесекундно оглядываясь. Вслед за ним запрыгали и попрыгунчики. На месте остался только Ушастый. Он, как обычно, давал фору Нату, позволяя уйти вперед метров на четыреста. Попрыгунчики перемещались огромными шестиметровыми прыжками, отталкиваясь сразу обеими ногами…
Рывок Ушастого Нат не проворонил, как бывало раньше, и, уже больше не оглядываясь, что было сил понесся к скалам, сопровождаемый восторженными болельщиками.
Для своих восьми лет Нат был прекрасно тренирован. До заветных скал оставалось всего метров тридцать, а Ушастый все еще находился позади. И все же Нату не повезло. Перепрыгивая небольшой овраг, он зацепился за ветки кустарника…
Упасть ему не дали. У попрыгунчиков замечательная реакция: они подхватили Ната в воздухе и осторожно опустили его на упругую ласковую траву. Нат, закрыв глаза от досады, некоторое время отдыхал. Попрыгунчики, притихнув, терпеливо ждали. Лишь Ушастый вопросительно повизгивал, будто в неудаче Ната была и его вина.
Нат тихонько приоткрыл веки. Ушастый тут же скорчил такую уморительную рожицу, что Нат не выдержал и вскочил, заливаясь смехом. Нетерпеливая публика потребовала продолжения состязаний, и Нат издал самый воинственный свист из репертуара охотящегося попрыгунчика. Ничего, что он снова проиграл бег — вторая часть состязаний обязательно будет за ним! А потом они, как обычно, разделят леденцы на всех… Итак, за скалы! За непроницаемый занавес, сквозь который не может проникнуть вездесущий глаз телекамеры. Ведь были же когда-то времена тайн, вот и у Ната есть своя тайна…
* * *
Из детской доносились звонкие голоса Анки и Эдди, и Инна прикрыла за собой дверь. Андрей сидел на неудобной кровати в комнате Ната; тот соорудил ее сам, взяв за образец гнездо попрыгунчиков. Инна ненавидела эту кровать — в последнее время она опасалась всего, что исходило от аборигенов…
— Андрей, я боюсь! — в который раз повторила она. Андрей усадил ее рядом с собой.
— Не надо… не надо бояться. Это не самое страшное, что может… что могло случиться. Конечно, Нат любит Терцию, но ведь он не знает другого мира. В конце концов, Терция — его дом.
— А Земля? Тебе легко так говорить потому, что ты родился в космосе. А я с Земли, и мне небезразлично…
