– Просыпайся. Вставай, кому сказал!
– Прекрати. – Лагин еле-еле разлепил веки. – Оставь меня в покое.
– Не оставлю. Мое долготерпенье кончилось. Ты меня понимаешь, особь ты бесполезная, хоть и человеческая?
Лагин попытался вдохнуть поглубже и закашлялся.
– Лапу убери с груди! В тебе триста килограммов, задавишь меня!
– Давно бы задавил, если б хотел, но у меня даже лапа толком не опускается на твое никчемное тело. Объясни, почему ты такое бесполезное и безответственное существо? Ты считаешься высокоразвитым, поэтому обязан заботиться обо мне и фикусе, но этого не происходит. Хуже того – твой фикус поливаю я, чтобы он окончательно не издох.
– Фикусы не издыхают, это растение, оно может только завянуть.
Лагин все-таки сбросил когтистую лапу и привстал, растирая грудь.
– Рядом с тобою кто угодно может издохнуть и завянуть одновременно. – Фергана сидел на полу у кровати. На полосатой морде сердитым огнем горели голубые глаза, прозрачные, как ценные камни чистой воды. – Так вот что я хотел тебе сказать, в общем, я украл у соседей садовую тачку.
– Зачем? – удивился Лагин.
– Тебе до сих пор не понятно?
– Насчет тачки – нет. – Он опустил ноги на пол и поморщился – покрытие оказалось холодным. – Почему подогрев отключен?
– А кто должен был пойти и заплатить за него? Я? Или фикус?
– Совсем забыл… Так что там насчет тачки? На что она тебе?
– Чтобы горшок на неё поставить. Короче говоря, мы с фикусом уезжаем.
– Куда? – оторопел Лагин.
– Не куда, а насовсем. – Фергана смерил презрительным взглядом худощавую фигуру в одних трусах.
– Неужели я дожился до того момента, когда от меня решили сбежать животные и растения? – криво улыбнулся Лагин.
– Ты доничегонеделался. А мы с фикусом дожились. До этого момента. Удачи тебе на твоем унылом жизненном пути. Я пошел.
Он встал и направился к выходу из комнаты. Глядя на удаляющуюся бело-голубую полосатую спину лигра, Лагин почувствовал себя так, будто его неожиданно обдали кипятком.
– Стой! Ты куда?! Фергана, ты не можешь меня бросить! Ты же мой друг!
– Дружить в одностороннем порядке слишком утомительно, – не оборачиваясь, ответил он. – Не могу понять, как я мог у тебя оказаться? Я же лигр! Лигры должны жить у благородных господ в блистательных дворцах, а не в какой-то хибаре с вечно пьяным бесперспективным бездельником. Всё, прощай, видеть тебя больше не могу.
Лагин открыл и закрыл рот, не в силах произнести ни слова. Помахивая хвостом, лигр удалялся. Он действительно, на самом деле собирался уйти…
– Фергана, стой! – Лагин бросился за ним. – Погоди минутку! Ну хочешь… хочешь… ну что мне сделать, чтобы ты остался? Хочешь, расскажу, как ты у меня оказался?
– Должно быть, ты меня украл в младенчестве, – хмуро огрызнулся лигр, заходя на маленькую застекленную веранду, где стоял одинокий горшок с фикусом.
– Нет, что ты! Мне тебя подарили! – вздрагивая от холода, Лагин торопливо шлепал босыми ногами по остывшему до белизны покрытию пола.
– Значит, этот некто украл меня в младенчестве, раз уж решил просто так подарить кому попало такое ценное и редкое животное.
Фергана придирчиво осмотрел глянцевые листья фикуса.
– Всё было совсем иначе, – Лагин начал приплясывать на месте. – Ты прав, я должен был давно рассказать эту историю, она многое, очень многое сможет объяснить.
– И даже слушать не хочу, – Фергана обнюхал горшок и землю.
– Прошу тебя, дай мне шанс! Последний шанс! Расскажу историю, а дальше сам решай оставаться или уходить. Захочешь уйти, удерживать не буду, фикус помогу на тачку поставить, а если решишь остаться, вместе придумаем, как жить дальше. Я всё сделаю, что ты скажешь.
– Всё-всё? – многозначительно поглядел на него лигр. – И даже найдешь работу?
– Ну-у-у… в пределах разумного, не прямо всё так сразу. Но я постараюсь, все силы приложу. Всего одна история, Фергана, только одна история!
Лигр поглядел на Лагина, дрожащего от холода, небритого, в последних чистых трусах и из жалости согласился.
– В хозяйственной пристройке должно еще остаться топливо, сейчас принесу, разожжем очаг, а то околеешь в самом начале своей истории.
– Спасибо, друг, спасибо, Фергана!
Лагин поспешил споласкивать лицо и одеваться, а лигр нехотя поплелся в сообщающуюся с домом хозяйственную постройку, заваленную всяческой ненужностью, среди которой он надеялся отыскать связки брикетного топлива.
В очаге трещало, разбрасывая зеленые искры, отсыревшее брикетное топливо. Лагин, в светло-сером свитере крупной вязки и черных штанах, старался держаться поближе к огню и маленькому столику с бутылкой сугриппы. Фергана сидел напротив и сверлил его тяжелым взглядом. Глотнув терпкой настойки, Лагин прочувствовал, как холодная сугриппа обжигает горло, откашлялся и начал:
– Не всегда я сидел дома и пил…
– Сложно представить!
– Фегана, если хочешь услышать историю, прошу тебя, не перебивай.
Переступив с лапы на лапу, лигр уселся поудобнее, демонстративно тяжело вздыхая и постукивая об пол кончиком хвоста.
– До того, как ты у меня появился, я работал аналитиком…
– Да-а-а? – изумился Фергана. – И что же ты анализировал? Прости, что снова перебил, но я могу представить тебя работающим кем угодно, чем угодно, но то, что ты способен функционировать, используя при этом голову, и в мыслях не мелькало!
