Не надо ждать ничего хорошего от ночных звонков…
Прошло четыре дня, как меня выпустили из гостеприимного особняка службы безопасности, где я находился долгий месяц, и каждый день они выворачивали меня наизнанку. Кололи всякую дрянь и сажали за полиграф. Потом кололи что-то ещё, и совали в машину напоминающую томограф. Потом облучали и смотрели, как распрямляются треки энергетических зарядов вокруг моего тела. Может всё наоборот. Они хотели узнать, что произошло на последнем задании, а у меня было совершенно нечего им сказать. Вот это я помню совершенно точно. Как приехал, как забрали помню, а в серединке — ничего! Те, от кого это зависело, решили дать мне погулять, а вдруг? Квартира наверняка прослушивается. В доме напротив на пятом этаже, где живёт женщина с ребенком, теперь торчит объектив, нацеленный на мои окна. Интересно, где она сейчас? Дали выиграть в лотерею, например месяц в Испании?
Я выхожу на балкон не только курить, я наблюдаю за всем, что могу видеть. Утром, вечером и ночью. Я живу в этой квартире четыре года, напротив три дома — мой ближайший круг интереса. Раз в месяц, к пожилому мужчине с первого этажа, приходит проститутка. Раз в неделю его сосед, доверху нагруженный сумками и в смешной панамке, отправляется на автобусную остановку и возвращается на следующий день. Мне не важно где он бывает, все просто: он должен уезжать и возвращаться. А она никогда не открывала жалюзи достаточно, чтобы ее увидеть. Смутный темный силуэт ночью на кухне, что-то светлое мелькало утром, иногда плакал ребенок. Это всё. Привычная картинка стала неправильной, а это значит, что мне не поверили. Я сам себе не верил.
Телефон под подушкой завибрировал ночью. Я сунул его под мышку, и вышел на лестничную площадку.
— Жека, 22… — сказал знакомый голос на том конце.
Жека это я, а 22 мой личный номер, и ещё уловка такая, из книги Джозефа Хеллера.
По-русски: Куда ни кинь — всё клин, и ещё много нецензурных вариантов.
Что-то случилось.
— Ты где? — спросил я.
— Напротив, телефонная будка …
Я выглянул. Будку еле видно. Темно. Два часа утра. Даже трамваи еще не ходят.
— Уже иду!
— Поспеши…
И снова тишина в трубке. Когда выскочил на улицу, мелькнуло:
— А не дурак-ли я?
— Конечно дурак! — подсказала моя вторая сущность с удовольствием.
У меня их две: Одна задает вопросы — это я, вторая отвечает — Она.
Ходил к психиатру.
— Ваши проблемы, э-э… голубчик Евгений Александрович, лежат в несколько иной, как бы э-э… плоскости, — сказал он мне. — Может вам на природу съездить, в лес какой-нибудь…?
Это он попал в точку. Потому что Профессор! Это у меня мечта такая — в лес уехать. На хрен! Подальше! Спасибо за совет!
Из приоткрытой двери телефонной будки торчал носок ботинка.
Я огляделся. Без понтов. Если кто-то ждет по соседству, я об этом не узнаю, или узнаю, но поздно.
— Лучше поздно, чем никогда! — Она не желала сдаваться.
— Помалкивай лучше!
— Хам!
Тугая пружина телефонной будки заскрипела, я наклонился.
— Руку протяни!
Его пальцы ткнулись мне в глаз.
— Черт!
Я схватил за запястье подтягивая, и одновременно закидывая руку себе за шею.
— Пошли!
— Подожди! Возьми вот это!
В ладонь ткнулся знакомый металлический предмет.
— Бери, пригодится!
Его скрючило от боли.
До подъезда я его нес, потом он очухался.
— Свет не зажигай!
У меня было много вопросов. Гораздо больше, чем …
— Обойдешься! — сказала вторая сущность.
И я не стал возникать.
Нет, все-таки я буду называть её Она.
Остановились на площадке, перед дверью.
— Утром к девяти, поедешь на вокзал, «Космопоиск» устраивает экскурсию. Ты номер одиннадцать.
— Куда?
— Всё туда же… Тебе надо смыться отсюда, они точно сдадут тебя, Жека! Они уже ведут переговоры.
— Как ты…?
— Ребра сломаны наверное. В спину стреляли. У тебя очень мало времени… Начинай собираться. А я побуду здесь … Только перетяни меня поверх броника.
— Видел кто стрелял?
— Конкуренты, мать их! Вчера одного двойняшку убили.
— Однако! Не просочиться бы в канализацию! — подсказала Она, фразой из "Понедельника…"
В принципе, я не против поездки.
Итак, что мы имеем?
Четыре часа на сборы… Вернее так: Десять минут на сборы, и четыре часа на неотложные дела.
Экскурсия или экспедиция, как важно обзывал ее представитель «Космопоиска» Шурик, позорно провалилась с самого начала. Его я заметил издали, он стоял у вагона с плакатом и двумя условными девицами.
— Вот и наш одиннадцатый! — радостно завопил он. — Поедешь с нами, в командирском купе?
— Шурик! — продолжил он протягивая руку. — А это Наташа и Таша. Они ответственные за развлечения.
— А остальные где?
Они засмеялись.
— ???
— В ресторане, прощаются с цивилизацией. И ни одного рюкзака, сплошной Луи Вуитон!
Я не ответил. Закуривая сигарету, бросил взгляд из-под козырька «афганки» вдоль перрона. Интересно, есть у него карта узнать куда меня тащат?
— У меня кроки есть той местности, к тому же должна была ехать другая группа, — тем временем продолжал Шурик, — Приезжаю утром в контору, а мне подарок…
Это уже интересней. Кто-то начал суетиться, узнать бы, кто? Или совпадение?
Под левым локтем покоился пистолет, в рюкзаке лежала ЛАС-3 (лодка авиационная спасательная, на троих), в которую был завернут обрез тульской двустволки 16 калибра и тридцать патронов. Правда с продуктами у меня было совсем никак. Банка консервов и полкурицы никак не могут считаться серьезным припасом. По дороге надо отовариться где-нибудь.
