Весенняя прохлада через приоткрытое окно со строгими слегка раздвинутыми шторами наполняет свежим воздухом просторный кабинет начальника отдела по работе с персоналом.
Николай Константинович с удовольствием смотрит на красивое молодое лицо и стройную фигуру очередного кандидата на вакантное место.
«Одет современно и даже модно, но слишком подчеркнуто… не свободно. Возможно, советы Карнеги пролистал, но в книге всего не найдешь…», – думает он про себя.
– Молодой человек, сколько вам лет?
– Тридцать два.
Николай Константинович переводит взгляд на резюме, которое лежит на столе:
– Да-да… Образование – физфак МГУ… Что ж, неплохо.
«А что? Пожалуй, он может понравиться на фирме… хотя немного странный и чем-то неприятный взгляд… какой-то отсутствующий и неуверенный», – размышляет Николай Константинович.
– Вы знаете наши требования? Необходимо ознакомиться с вашей трудовой деятельностью, – смотрит на кандидата кадровик.
– Я принес трудовую книжку.
– Хорошо, Всеволод Петрович.
Николай Константинович открывает документ.
– …Почему работали не по специальности, я догадываюсь, – после небольшой паузы произносит он.
– Что сегодня можно ждать от физики?
– Понимаю…
Кадровик продолжает листать книжку. После окончания вуза с большими перерывами там много разных записей: продавец магазина, страховой агент, работник бюро недвижимости. Он знает цену и неучтенным в документе перерывам, в которых работа, если она есть, еще более низкого разряда. Последнее место работы – продавец строительных материалов, торговый дом «Уникма».
«Главное – ни намека на желание повысить свои знания или использовать приобретенное образование… А может, это и к лучшему?» – молчит Николай Константинович.
Всеволод, немного волнуясь, старается не смотреть на собеседника.
– Приятно, что понимаете, – глядя, как кадровик закрывает трудовую книжку, сдержанно произносит молодой человек.
«Хорошая фраза… уважительная и объемная. Все-таки за плечами университет – оплот научных кадров», – опускает глаза кадровик.
Николай Константинович уважал науку, и даже когда-то сам был ею одержим.
Но точные знания требовали желания, поиска и напористого характера, которого он в глубине души побаивался.
– Всеволод Петрович, – поднимает глаза кадровик, – У нас производственная фирма.
– Я знаю.
– Хотелось бы, чтобы вы были знакомы с технологией нашего производства.
– В общих чертах… мне известно.
«Определенно хорошо, что в «общих чертах»… Важно, что не настырный», – сосредотачивается Николай Константинович.
«Пожалуй, знает, что может понравиться…», – продолжает он напрягать свою интуицию.
– Увлекаетесь спортом?
– Не так чтобы очень… бассейн, тренажеры.
«Опять не плохо… без фанатизма…».
– Женаты? Есть дети?
– Да. Сын, два года.
«Видно, что уже начинаешь погуливать на сторону…», – поднимает глаза Николай Константинович – «Да, можно попробовать в отдел к уже не юной и недавно разведенной Римме Леонидовне…»
Он уверен в себе и практически никогда не ошибается. Работа эта, кажущаяся рутинной, таит массу подвластных только ему тонкостей.
– Одну секундочку, Всеволод Петрович, – набирая номер селектора, произносит кадровик, – Римма Леонидовна, извините, чуть не забыл сообщить вам о совещании у директора во второй половине дня, – говорит он вслух.
– Спасибо, – слышит Всеволод приятный голос.
Это условный знак для включения видеокамеры на его кабинет.
Мимолетное соприкосновение с рабочей атмосферой фирмы несколько расковывает молодого человека. Он переводит взгляд на предметы кабинета, его строгую обстановку без патриотических излишеств и семейных фотографий, на кожаный диван и кресло в углу.
– Надеюсь, Всеволод Петрович, вы знакомы с основными принципами коммерческой работы?
– Да, приходилось работать.
– А с договорами?
– И с договорами тоже.
– Это хорошо. У нас дополнительно и международная специфика в этой области… Первое время придется набираться опыта.
– Буду стараться… освоить вашу специфику.
Николай Константинович специально не задает конкретных вопросов на предмет будущей работы и делает небольшую паузу. Он подобно артисту любит игру молчания и тем самым глубже проверяет характер собеседника.
Всеволода беспокоит эта пауза. Он чувствует возможность отказа и ощущает, что может выдать свою неуверенность. От волнения он напрягается, судорожно собираясь с мыслями.
– Всеволод Петрович, а как насчет хобби? – улыбается Николай Константинович.
– Даже не знаю, – неожиданный вопрос заставляет немного стушеваться молодого человека.
– Ну, а все-таки? Рыбалка, природа, шашлыки?
– Против шашлыков на природе ничего не имею, – начинает приходить в себя Всеволод.
«Любит шумные компании, рыбалка не для него», – ухмыляется Николай Константинович.
– А как вы, Всеволод Петрович, относитесь к искусству?
Всеволод опять не ожидал такого вопроса и на секунду задумывается. Николай Константинович поясняет:
– Ну, что вам ближе по душе: живопись, музыка, архитектура?
– Музыка.
– Какую предпочитаете? Классику или современную? – продолжает наступать кадровик.
![Тоскливый Запад [=Сиротливый Запад]](/storage/book-covers/34/3426227688eccb529c64bb2eb8e4b131391accf7.jpg)
