* * *
Пировавшие в подвале замка Годфри де Куртенэ не слышали ни бряцания оружия угрюмых часовых на башнях, ни порывов весеннего ветра. Также и наверху никто не слыхал шума пирушки.
Трещавшая свеча освещала неровные стены, сырые и негостеприимные, вдоль которых стояли покрытые паутиной плетеные бутыли и бочки. Из одной бочки выбили затычку, и кожаные кружки в ослабевших от выпитого вина руках снова и снова погружались в пенистую глубину.
Агнесса, девушка-служанка, накануне украла с пояса управляющего массивный железный ключ от подвала, и теперь, пользуясь отсутствием хозяина, там веселилась небольшая, но далеко не избранная компания.
Сидя на колене слуги Питера, Агнесса отбивала кружкой рваный ритм в такт непристойной песне, которую оба горланили каждый на свой лад. Эль переливался через край качающейся кружки, стекая за воротник Питера, чего тот не замечал.
Другая служанка, толстая Мардж, раскачивалась на скамейке, хлопая себя по крутым широким бедрам и шумно комментируя пикантную историю, только что рассказанную Джайлсом Хобсоном. Судя по его манерам, он мог бы быть хозяином замка, а вовсе не бродягой-мошенником, мотавшимся по волнам житейского моря. Опершись спиной о бочку и положив ноги в сапогах на другую, он ослабил ремень, что стягивал его объемистое брюхо под поношенным кожаным камзолом, и вновь погрузил губы в пенящуюся кружку.
– Джайлс, клянусь бородой святого Витольда, – промолвила Мардж, – я еще никогда не слышала ничего подобного! Даже вороны, которые будут обгладывать твои кости на виселице, лопнут от смеха. За тебя – принца всех сквернословов и лжецов!
Она взмахнула громадной оловянной кружкой и осушила ее столь же решительно, как любой мужчина.
В этот момент появился еще один участник пирушки, который вернулся со свидания: в дверях наверху лестницы показался человек в обтягивающем бархатном костюме. На ногах он держался нетвердо. Через приоткрытую дверь донеслись звуки ночи – шелест портьер где-то в доме, шум ветра в ущельях, сердитый оклик часового на башне. Порыв ветра пронесся по лестнице, едва не погасив свечу.
Гильом, паж, закрыл дверь и, шатаясь, спустился по грубым каменным ступеням. Он не был столь пьян, как остальные, просто из-за юного возраста еще не привык к большим количествам подобных напитков.
– Который час, мальчик? – спросил Питер.
– Далеко за полночь, – ответил паж, неуверенно нашаривая открытую бутылку. – В замке все спят, кроме стражи. Однако я слышал стук копыт сквозь шум ветра и дождя; кажется, сэр Годфри возвращается.
– Пусть возвращается, будь он проклят! – закричал Джайлс, звучно шлепая Мардж по жирному заду. – Может быть, он и хозяин замка, но сейчас мы – хозяева подвала! Еще эля! Агнесса, маленькая шлюха, еще песню!
– Да, еще эля! – шумно потребовала Мардж. – Брат нашей хозяйки, сэр Жискар де Шатильон, рассказывал невероятные истории про Святую Землю и неверных, но, клянусь святым Данстеном, вранье Джайлса затмевает правду рыцаря!
– Не клевещи на... ик!.. святого человека, побывавшего... ик... в паломничестве и крестовом походе, – икнул Питер. – Сэр Жискар видел Иерусалим и сражался рядом с королем Палестины... сколько лет тому назад?
– Десять лет – десять лет прошло с того майского дня, когда он отправился в плавание к Святой Земле, – сказала Агнесса. – С тех пор леди Элеонора не видела его, пока вчера утром он не подъехал к воротам. Ее муж, сэр Годфри, вообще никогда его прежде не видел.
– И не знал его? – пробормотал Джайлс. – И сэр Жискар его не знал?
Он заморгал, проведя широкой ладонью по рыжим волосам. Он даже не осознавал, насколько пьян. Мир вокруг него завертелся, словно волчок, и голова, казалось, заплясала на плечах. В парах эля и перебродившего спирта родилась сумасбродная идея.
Джайлс внезапно расхохотался и выпрямился, пролив содержимое кружки на колени Мардж, что вызвало град ругательств с ее стороны. Задыхаясь от смеха, он ударил ладонью по крышке бочки.
– Ты что, рехнулся? – взвизгнула Агнесса.
– Сейчас будет потеха! – Крыша затряслась от его бычьего рева. – Ну и потеха, клянусь святым Витольдом! Сэр Жискар не знает мужа своей сестры, а сэр Годфри сейчас у ворот. Слушайте!
Четыре неуверенно покачивавшиеся головы склонились к нему, словно грубые стены могли услышать его слова. Мгновение спустя тишина сменилась бурными взрывами хохота. Сейчас они готовы были последовать любой, самой безумной идее, которую бы им предложили. Лишь Гильома терзали смутные дурные предчувствия, но и его увлек пьяный пыл собутыльников.
– Чертовски будет весело! – воскликнула Мардж, пылко целуя Джайлса в багровую щеку. – Вперед, бродяги!
– Вперед! – проревел Джайлс, выхватывая меч и беспорядочно им размахивая, и пятеро, спотыкаясь и налетая друг на друга, устремились вверх по лестнице. Пинком распахнув дверь, они вбежали в широкий зал, завывая, словно стая охотничьих псов.
Замки двенадцатого века, напоминавшие скорее крепости, чем просто жилища, строились для защиты, а не для комфорта.
Просторный зал с высоким потолком, по которому разносились крики пьяной компании, был устелен тростником и освещался лишь едва тлеющими углями в большом камине. Грубые, напоминавшие паруса портьеры вдоль стен колыхались на сквозняке. Спавшие под большим столом собаки проснулись от топота ног и разом залаяли, внеся свой вклад во всеобщую суматоху.
