Сейчас стояла глубокая ночь, в храме было темно, и только свет нескольких масляных ламп у входа позволял хоть как-то ориентироваться в огромном помещении. Однако это была не простая ночь: братья уже неделю усердно молились, потому что это святилище было выбрано Единым для чуда. Посреди главного зала, прямо над центральным алтарем, висел шар света. И все знали, что произойдет дальше.
Пустота вокруг должна была вызывать чувство страха, но он был не один. С ним — его бог, значит и это испытание он пройдет, еще раз, как и прежде, и будет проходить его столько раз, сколько потребуется для их великой миссии. Потому что пророк господень бессмертен волею Его. Ведь Он дал ему не только имя, заставив отречься от всего прожитого ранее и посвятить себя служению, но и наделил частицей Своего знания и мудрости. И с каждым пройденным испытанием мудрость и знания эти росли, как росла и его ярость, праведный гнев, который помогает в борьбе за дело очищения мира. Спасения мира.
— Брат! Брат Итан! Очнитесь!
Один из Его учеников, что сейчас усердно молился, заметил, как дрогнули веки пророка.
— Брат Итан!
Он открыл глаза. Волею Единого он снова вернулся в мир людей, ведь его миссия не окончена.
— Брат Итан!
Молодой мужчина в кипенно-белой рубашке до пят сейчас стоял на коленях перед алтарем Единого. Старые алтари лже-богов — расколоты и вытащены прочь, статуи — туда же. Вместо них на стене висело простое медное кольцо, которое символизировало истинного бога. И все.
— Не верещи…
Первые слова всегда самые сложные. Это как проснуться посреди ночи и пытаться выдать что-то осмысленное. Тяжело, мысли путаются, язык не слушается, почти не помещается во рту.
Он двинулся, плавно, но уверенно. Справится, не в первый раз.
Босые ноги коснулись холодного камня храма.
— Брат Итан! Великая честь, брат Итан! Мы так рады, что господь наш вернул вас!
Вместо ответа он привычно провел ладонью по лысой голове, разгоняя по коже кровь. Честь — честью, но его бессмертие не игрушка. Он возвращается с той стороны по одной простой причине: его дела тут не окончены.
— Не верещи… — повторил брат Итан, окончательно приходя в себя, — лучше позови старшего, принеси одежды. И где я?
— Главный храм Парнама!
— А почему ты говоришь не на гонгорском? — глаза пророка Итана опасно блеснули.
Маленький служитель будто бы сжался под его требовательным взглядом.
— Я прибыл сюда вместе с послами Империи, еще больше года назад, брат Итан. Мы знали, что может случиться что-нибудь важное, что вы…
— Достаточно! Я понял. Теперь — живо за одеждой.
— Конечно, конечно! Мигом!
Молодой служитель вскочил и, путаясь в длинной рубашке, бросился в боковую дверь, которая раньше вела в жилища настоятелей этого храма Семерки. Ничего, теперь он очищен от скверны и послужит истинному богу. Единственному богу, который хочет их спасти.
Итан прикрыл глаза, пытаясь уложить в голове то, что Единый показал ему на этот раз. Безумное знание, невозможное знание. Но причин сомневаться в честности бога — откуда они? Конечно же, все новые видения — чистая правда. А еще Единый поменял свои планы касательно менталиста. Даже такая мразь, как Антон Тинт, может послужить делу распространения истинной веры. Добровольно послужить. Теперь и Итан это отчетливо видел. Потому что Тинт тоже знал, он тоже видел все то, что показал своему пророку Единый.
Итан улыбнулся собственным мыслям. Следующая встреча с его дважды убийцей пройдет удивительно. В первую очередь — для менталиста.
Разбитая в клочья кожа на костяшках уже кое-как скрепилась кровью и стала заживать, неприлично быстро по человеческим меркам. Я уже к этому привык. Почти.
Мэтр Нагаль ошибался, это был не фолиант о магии разума. Точнее, он был не столько о ментальной, сколько о магии Крови — еще более древнем и запрещенном самими богами искусстве, насколько я знал. Лу говорила, что еще тысячи лет назад сам Пал спустился на землю и, странствуя в образе человека, нашел всех основных последователей этого культа и истребил их, одного за другим. Эта же легенда ходила и в Ламхитане, только там вместе с Палом был еще и Соф. Уверен, подобная же сказка существовала и в других государствах Таллерии. Хотя сказка ли? Учитывая крутой норов бога Войны, он реально мог взять секач и спуститься на землю. И не тогда ли умыкнули и перековали, используя древнее волшебство, тот самый меч, что сейчас хранила Риса?
Вопросов было больше, чем ответов, так что очень хотелось бы сейчас увидеть, как в комнату входит рыжеволосая красавица Энжи. На этот раз мы бы смогли с ней поговорить более спокойно, без лишних ушей, и я бы выведал все, что мне нужно. Но в дверном проеме показалась серая от усталости рожа графа де Гранжа.
— Антон! Ты как?
Орвист окинул взглядом кабинет, который я занял под свои нужды. Комната не слишком далеко от покоев короля, видимо, предназначалась для его распорядителя или секретаря, который сейчас, очевидно, был совершенно бесполезен. Не укрылся от взгляда моего друга и разгром, который я учинил. Перевернутые записи и свитки на полу, чернильница, темное пятно прямо посреди кабинета от разлитых чернил, пострадавшая кладка стены. И, само собой, моя разбитая левая рука и бледный вид.
