Расставшись с адвокатской практикой и сменив ее на должность профессора права в университете Джорджа Вашингтона, специалист по уголовным делам Смит Маккензи дал себе торжественное обещание впредь находить время, чтобы, как говорится, наслаждаться благоуханием роз в саду своей души. Естественно, этот сад не имел ни малейшего отношения к реальному занятию садоводством, к чему Смит оставался совершенно равнодушен, но что касается земных запахов, то надо сказать, что нежный аромат, исходивший от плеч и шеи Анабелы, приятно волновал его.
Возможность спокойно предаваться отдыху значила для Смита очень много, поскольку круг интересов его был весьма обширен. Но наибольшую притягательную силу имели для него два увлечения. Во-первых, ему хотелось больше времени проводить со своей женой Анабелой, а во-вторых, его неудержимо влекло на берега Потомака. Прогулки у реки и молчаливое ее созерцание наполняли его душу благодатным покоем, располагали к неспешным размышлениям. Река Потомак наряду с архитектурными памятниками представляла собой один из символов Вашингтона. Именно ей был обязан город своим появлением. И многим другим городам дали жизнь реки.
Необъяснимо для себя самого Смит ощущал некое духовное родство между Анабелой и рекой. И дело здесь было не в том, что он находил в этом какой-то глубокий философский смысл или рисовал в своем воображении поэтические образы. Совсем нет. Подобный ход мыслей был несвойствен его прагматическому уму. Вероятнее всего, женщина и река олицетворяли тот покой, которого страстно желала его душа. В бурном житейском море Анабела стала для Смита островком мира и спокойствия. Так же влияла на него и река. В движениях жены он чувствовал мягкость и спокойное достоинство без намека на высокомерную позу. Подобно этому неспешно и размеренно катила свои воды река Потомак. А еще их роднила красота. Анабела Рид-Смит, по мнению Мака, была самым прелестным созданием на земле, и он благодарил судьбу за то, что эта женщина сделала его своим избранником.
В тот августовский день Маккензи решил провести час у реки, перед этим он в очередной раз поблагодарил Высшую силу, соединившую его с Анабелой, затем прочитал лекцию в университете и пообедал с другом, работавшим в Государственном департаменте.
Обычно Смит выбирал уединенное местечко и прогуливался там, наблюдая за тренировками университетских команд: за кажущейся легкостью движений гребцов скрывался упорный и напряженный труд. Маккензи нравилось также смотреть на влюбленные пары, гуляющие по берегу рука в руке или расположившиеся на траве отдохнуть. Порой он просто смотрел на реку, наслаждаясь даруемым ею покоем; тем временем, неторопливо скользя мимо, она несла свои воды через город в залив Чесапик.
Случалось, Маккензи приходил сюда ловить окуней, как правило, в обществе своего друга Венделя Тирни, для которого самым важным был улов. Смита же интересовало не это. Его забавляло, когда на его не имевшие острия крючки попадала рыба, тогда он осторожно подводил ее к лодке, освобождал и выпускал на волю до следующего раза. Но главный смысл Маккензи находил не в ловле рыбы, а в самом пребывании на реке. Да, именно это и имело для него значение. Возможно, реки и существуют для того, чтобы проводить около них время, считал он.
Но в тот день, о котором идет речь, Маккензи решил изменить своим привычкам. Он отправился на север по берегу со стороны Виргинии и доехал до водопада Грейт-Фолс, яростно бурлящие воды которого представляют собой завораживающее зрелище, являясь одной из природных достопримечательностей Вашингтона. В представлении Смита, с клокочущей яростью водопада могло соперничать только кипение политических страстей. Он подошел к краю ущелья, образуемого рекой, и остановился, взирая с высоты на представшее перед его глазами великолепие. Глубоко внизу стекавшая с водопада вода неистово крутилась в бешеных водоворотах. Грозная красота водопада внушала одновременно восхищение и страх.
Тепло солнечного дня привлекло к водопаду множество туристов. Под сенью дубов и гикори, радостно визжа, резвились дети. Фотографы устанавливали на штативах свои камеры и выжидали наиболее эффектное освещение. Любители птиц наводили бинокли на отвесные гранитные стены ущелья, где во многих местах имелись следы, проделанные миллионы лет назад остывавшей лавой; избороздившие гранит трещины были заполнены богатыми отложениями белого кварца.
«Какая красота!» — подумал Смит и вспомнил о жене. Вдоволь погревшись в ласковых лучах солнца и взбодренный свежим дыханием водопада, он уже собирался отправиться домой. Смит решил, что пора приступить к подготовке обеда или хотя бы наполнить бокалы. Маккензи повернулся и успел сделать несколько шагов к машине, когда пронзительный крик рассек воздух, подобно тому как глубокие трещины прорезали гранитную твердь ущелья. Он оглянулся и увидел бегущих к краю ущелья людей. Вернувшись к перилам ограждения, Мак взглянул вниз. Маленькая беспомощная фигурка безостановочно вертелась, подхваченная водоворотом. Слабые детские ручки отчаянно пытались найти опору. Голос ребенка терялся в свирепом реве водопада, обрушивавшего в ущелье сотни тысяч галлонов воды. Какая красота — величественная и одновременно неумолимая в своей безжалостной мощи!
