Пятый час Фарид трясся в автобусе. Дорога забирала все больше в гору, за окном разворачивались, сменяя друг друга, зеленые долины, скалистые холмы; вдали темнели леса. Фарид, с чемоданчиком-«дипломатом» на коленях, с интересом разглядывал прекрасные эти места — он много слышал о них, но попал впервые.
Целью его поездки было горное селение Бозъял. Добраться до него было непросто. Один из сотрудников редакции объяснил Фариду, что автобус через Бозъял не проходит — надо, не доезжая до райцентра, выйти и идти вправо по проселку. Садясь на бакинском автовокзале в автобус, Фарид спросил водителя, и тот подтвердил: «Да, не доезжая до райцентра».
— Да ты сиди себе спокойно, — сказал водитель. — Я предупрежу тебя, когда сходить.
Но Фариду было беспокойно. По времени пора было уже выходить. Да и чувствовалось по оживлению пассажиров, что автобус приближается к райцентру. А шофер молчал. Не забыл ли? Только собрался Фарид пробраться к водительской кабине, чтобы напомнить о себе, как в динамике раздался громкий, прямо-таки оглушительный голос:
— Кто едет в Бозъял? Приготовиться к выходу, парень.
Фарид живо подхватился, проследовал к передней двери. Автобус несся по дороге, огибавшей пологий горный склон. За поворотом шофер затормозил и, высунувшись из кабины, сказал Фариду:
— Видишь тропинку? Двигай по ней, она прямо в Бозъял ведет.
Фарид поблагодарил его и выпрыгнул из автобуса, который тут же рванулся с места. От долгого сидения у Фарида затекли ноги. Было приятно размять их, было приятно идти по тропинке, вьющейся по зеленому склону и при взгляде снизу похожую на небрежно брошенный желтый поясок. А воздух какой! После бакинского смога дышалось тут, в горах, необыкновенно легко: грудная клетка будто сама старалась вобрать побольше чистого воздуха.
Но подниматься вверх было нелегко, тропинка становилась все круче, и Фарид запыхался.
Он был выпускником факультета журналистики и проходил сейчас преддипломную практику в молодежной газете. В редакции всегда найдется работа, но серьезных заданий Фарид до сих пор не получал. Это было первое. Собственно, он сам напросился: вычитал в плане работы отдела информации, что газета намеревалась дать репортаж об одном долгожителе из села — Бозъял — стадвадцатрехлетнем Искендере-баба — и упросил завотделом поручить это дело ему. Завотделом не стал возражать: берись, коли есть охота. Только, предупредил он, «никаких соплей восторга», а чтоб серьезный был разговор о причинах долголетия. Серьезный и полезный для молодого читателя. Ну что ж, Фарид и сам хотел, чтобы первый его материал получился как следует. Он успел перед отъездом почитать кое-какие статьи о долголетии. И даже начало репортажа придумал — ну, несколько абзацев в качестве вступления.
Наконец тропинка вывела его на вершину горы, и сразу ему открылся восхитительный вид на долину, где белели среди садов домики селения — это и был Бозъял — и бежала быстрая горная речушка. Дальше синели горы, увенчанные снежными венцами. Фарид пожалел, что пленка в редакционном фотоаппарате, взятом с собой, не цветная. Черно-белая не передаст всей этой многоцветной красоты. Ах, красота какая! В таких местах только и жить до ста лет, и до ста пятидесяти можно… Собственно говоря, Фарид, горожанин, в первый раз оказался, как говорится, на лоне природы. Не на даче, не на ашперонском пляже, а в горной местности, вдали от городского шума. Помахивая «дипломатом», он бодро зашагал к селению. Уже подходя к Бозъялу, он увидел справа от тропинки на склоне холма кладбище, огороженное невысоким каменным забором. Фарид поднялся по склону и вошел в старые железные ворота. Он ожидал увидеть здесь на могильных плитах даты, свидетельствующие о долголетии бозъяльских жителей. Но кладбище в этом смысле ничем не отличалось от всех других: один из покоящихся тут, на тихом холме, прожил на свете 33 года, другой — 87, третий ушел из жизни совсем молодым. И только три могилы долгожителей обнаружил Фарид — двух мужчин и одной женщины, которым было немного за сто. Он призадумался. Что-то тут не сходилось с тем планом репортажа, который сложился у него в голове. Он собирался задать Искендеру-баба вопрос: «В вашем селе долгожителей вы самый старый — чем объясняете вы такое долголетие? Наверное, чистым горным воздухом и родниковой водой?»
В задумчивости Фарид спустился на тропинку и продолжил свой путь. Вот как, думал он, Бозъял вовсе не седо долгожителей, люди здесь живут примерно столько же, сколько и в других местах. Он припомнил вычитанные из статей сведения. Рекорд долголетия поставил англичанин Фома Корне, проживший 207 лет. Были и еще рекордсмены, существовали сомнения относительно их подлинного возраста, — в общем, дело это запутанное и имеющее много разных толкований. Ясно одно: надо как-то исподволь, осторожненько навести Искендера-баба на вопрос, чем лично он объясняет долголетие…
Между тем тропа превратилась в сельскую улицу. Сквозь зелень садов белели стены. У входа в село двое загорелых парней покрывали черепицей длинное одноэтажное строение амбарного типа. Фарид окликнул их, спросил, как пройти к дому Искендера-баба. «Иди прямо, — сказали ему, — увидишь кузницу, а сразу за ней его дом».