Три дня одной весны
Авторы: Саттор Турсун
Жанр: Советская классическая проза
Цикл: Библиотека «Дружбы народов»
Формат: Полный
Всего в книге 179 страниц. Год издания книги - 1990.
В настоящее издание включены роман «Три дня одной весны», повести и рассказы известного таджикского писателя Саттора Турсуна. В основе произведений Саттора Турсуна — нравственно-философская проблематика. Интерес к глубинам души героев, острая социальность, напряженность сюжета — наиболее характерные черты творчества этого писателя.
Читать онлайн Три дня одной весны
ТРИ ДНЯ ОДНОЙ ВЕСНЫ
Роман
1
В полночь его разбудил долгий стук в ворота. Когда Анвар вышел во двор, посыльный прокричал, чтобы он, не мешкая, ехал в райком, где его ждут Амонов и начальник милиции.
Из густой темноты падал редкий весенний дождь, и Анвар помедлил у крыльца, запрокинув голову и ловя лицом теплые, крупные капли.
Запахи дождя, ранней зелени и пробуждающейся земли ощутила тетушка Соро, мать Анвара, когда он вошел в комнату, скинул с плеч и повесил на гвоздь полосатый халат.
— Кто это так поздно? — тихо спросила она.
В тусклом свете керосиновой лампы Анвар увидел тревогу в материнских глазах.
— Не думайте ни о чем дурном, мама. Дежурный райкома. Опять что-нибудь срочное.
Тетушка Соро со вздохом опустилась на край постели.
— Дай бог, чтобы все хорошо кончилось…
Анвар надел брюки, выцветшую гимнастерку, натянул сапоги и, перепоясавшись широким ремнем, сдвинул чуть назад кобуру с наганом. Вслед за тем он протянул руку за кожанкой — основательно потертой, но с теплой подкладкой, и, как всегда, вспомнил того, кто ее подарил: Шафката Рамазонова, преподавателя совпартшколы. Вспомнил зимний вечер в доме учителя, горячий чай на столе, радушие Шафката и Амины, его жены, — вспомнил и снова пережил сильное благодарное чувство к человеку, участию которого он обязан столь многим.
«Твое дело — учиться, — прищурив светлые глаза, говорил Шафкат Рамазонов. — Твой народ на тебя надеется. Понял?»
Анвар быстро надел кожанку.
— Я пошел.
Накинув на худые плечи халат сына, вышла во двор и тетушка Соро. По-прежнему шел дождь, но вверху, в разрывах туч, уже проблескивали звезды. Анвар в темноте взнуздал коня и вывел его из стойла. У тетушки Соро перехватило горло, она едва вымолвила:
— Береги себя…
— Не тревожьтесь, мама!
За воротами Анвар вспрыгнул в седло.
— Я скоро вернусь, — сказал он и тронул гнедого.
Безмолвным изваянием стояла в воротах тетушка Соро, вглядываясь в ночь и вслушиваясь в удаляющийся стук копыт. Так она стояла довольно долго, но ей казалось, что она все еще слышит, как стучат по каменистой дороге копыта. Вдруг она поняла, что Анвар уже далеко и что она слышит только удары своего сердца и тихий немолчный шелест дождя. Ей стало невыразимо горько, она взмолилась:
— О боже! Защити моего единственного!
Затворив ворота, она вернулась в дом. Огонь в мангале погас, но было еще тепло; отбрасывая причудливые тени, мигала керосиновая лампа.
«Утром надо подрезать фитиль», — подумала тетушка Соро. Одиноким будет для нее наступающее утро. Не бережет себя сын, нет! В прошлом году на несколько дней исчез из дома и вернулся со сломанной рукой, избитый. Оказалось — в дальнем селении звал людей к новой жизни, звал вступать в колхоз. Но ведь не всем по душе то, что дорого ему. А он хочет одной своей настойчивостью превратить этот мир в цветник. И никак не желает уразуметь горячий ее сынок, что богатый никогда не отдаст свое добро с легким сердцем. Зубами будет за него держаться, насмерть стоять, кровь прольет свою и чужую — но не отдаст! Нетерпелив Анвар. Долгий путь ведет к цели, а он думает, что пробежит его на одном дыхании. Но не получалось так ни у кого и никогда. В двадцать три года, успев познать мир и набравшись мудрости, он уже должен выверять каждый свой шаг; должен сознавать, что человечеству от века суждено петлять, суждено то спускаться в глубокие и мрачные расщелины, то с надеждой подниматься к сияющим вершинам… Ведь вода в реке течет туда, куда ведет русло, — и как не считаться с этим!
Он смеялся в ответ на эти слова, ее единственный, свет всей ее жизни, опора и неутихающая тревога ее, смеялся и говорил, что не за горами то время, когда не будет ни бедных, ни богатых, когда все будут питаться плодами своего труда и будут счастливы. Конечно, река течет туда, куда ведет русло, — но разве достойно человека плыть по течению? И разве не бывает так, что с напряжением всех сил надо грести против течения? Спокойствие и забота о своем благополучии — удел подлых. Молодежь этой округи выбрала его, Анвара, своим вожаком. И разве может он дрогнуть перед огнем и водой? Разве может он не помочь Советской власти, которая за эти девять лет так много дала народу?
Горестно качала головой тетушка Соро: он сам, по своей воле обрекает себя на мучения. Ибо тяжко в этой жизни человеку с добрым сердцем, но охваченному нетерпением! Задув мерцающую лампу, тетушка Соро забралась в постель. Старый дом объят был тишиной и мраком поздней ночи. Едва доносился снаружи тихий ропот дождя, и словно бы тяжкий вздох слышался иногда в комнате. Невеселым, идущим из глубины сердца вздохом отвечала ему тетушка Соро. Но так безмятежен, так ласков был шелест дождя, что казалось, будто бережной прохладной ладонью касается он горячего лба тетушки Соро, смиряет беспокойный бег тревожных мыслей и навевает крепкий освежающий сон. Уже погружаясь в забытье, она вдруг встрепенулась и произнесла:
— Защити моего единственного, о боже!
Чей-то вздох почудился ей в ответ.
…— Прости, что подняли среди ночи, — проговорил секретарь райкома Амонов, крепко пожимая Анвару руку. — Выхода не было.
Усевшись на табурет, Анвар вопросительно посмотрел на Амонова. Однако тот молча дымил папиросой и задумчиво разглядывал слегка закопченное стекло керосиновой лампы. Молчал и Каримов, начальник районной милиции; он сидел, подперев подбородок крепкими волосатыми руками, полузакрыв глаза, и, казалось, дремал. И хотя рядом с ним стояла еще одна керосиновая лампа, кабинет секретаря райкома был погружен в полумрак. Холодок пробежал по спине Анвара, и тут заговорил Амонов.
