Нарака еще знобило, когда он выбрался на крышу. Трясущимися руками он схватился за один из зубцов: нагретый на солнце камень унял дрожь в пальцах. Высоко над ними поднималось безбрежное пространство неба; вид на равнину с редкими деревьями, протянувшуюся до самых стен города Посейдониса, как он и думал, взбираясь сюда из мрачных чертогов башни, немного успокоил расходившиеся нервы. Пульс замедлился, и Нарак повернулся, со вздохом прижался спиной к стене. Равнина, с другой стороны башни, тянулась к морю и скрывалась в серебристой мгле.
Он снова ощутил озноб. Не далее, чем в пяти шагах от него, зияла пасть открытого люка, будоража мысль о том, что ждет внизу: всегда неожиданный рев из подземелья, затем глухой удар об испещренный символами каменный диск, запечатавший склеп, и, наконец, ужас, что Оно на этот раз найдет силы вырваться в мир людей.
До смерти Керота Стражники поддерживали друг в друге мужество одним лишь нежеланием выказать свой страх. Теперь, противоречиво думал Нарак, отнюдь не чувство стыда сдерживает его инстинкт самосохранения, как и не эта крыша, которая не сможет послужить надежным убежищем, если Оно выйдет из своей тюрьмы…
Нарак повернулся к Посейдонису, внимательно изучая горизонт. Похоже, рано еще рассчитывать на замену Кероту. Всего несколько часов прошло со времени погребального костра, который опалил крышу вон там, в углу, и его яркое пламя было тревожным сигналом о смерти Стражника, о скором появлении другого Избранника. Сердце Нарака сжалось при мысли, что, возможно, ему придется провести ночь в одиночку…
То мужество, которое он сохранял в себе, было одним из качеств, выделявших Нарака в кругу Избранных. Но, по правде говоря, у него не оставалось выбора. Соблазн, что он мог бы находиться уже далеко отсюда, был для него страшнее всего. Он снова повернулся к люку.
Пространство со стороны моря не было пустым. На большом расстоянии от башни он увидел группу крошечных фигур, передвигавшихся в странном, беспорядочном шествии. Когда Нарак задержал на них взгляд и начал изучать смутные очертания, он понял, что фигурки бегут из мглы к башне. Отдаленность события не давала полной уверенности, но его это не смущало: единственные посетители должны прийти из города.
Находясь наверху, он рисковал упустить время. С лицом, искаженным от смешанного чувства презрения и тревоги, он влез в люк и поспешно спустился по лестнице.
Каменный диск оставался на месте. Теперь, когда он вернулся, опасности больше не существовало. Нарак хорошо знал это, но его нервы еще не убедились.
Нужно, чтобы они убедились. Он намеренно повернулся спиной к диску, разглядывая беспорядок, который учинил, когда начал паниковать, опрокинув стол. Тушеное мясо валялось на полу… Нарак сосредоточился, черпая его ложкой обратно в миску.
Глухой стук — и Нарак вскочил на ноги, обращая лицо к каменному символу. Тот сохранял неподвижность. Резкие звуки продолжались громче, быстрее, однако шли они не из склепа, а откуда-то из-за спины Стражника. Это был стук в дверь.
Нарак выпустил из поля зрения печать и подошел к обитой железом двери. Теперь он мог слышать другой звук, вторивший ударам по дереву. Высокий голос взывал неразборчиво. Женщина…
Те бегущие вдали фигурки…
Нарак обнажил меч и выдвинул тяжелый, во всю дверь засов. Когда он взялся за ручку и потянул ее на себя, красноволосая, в белых одеждах женщина рухнула через порог. В отдалении Нарак увидел несколько человек в плетеных кольчугах и увенчанных яркими перьями шлемах.
Наклонившись, он втащил женщину, затем с ворчанием захлопнул дверь. Нарак успел вернуть на место засов, когда дверь содрогнулась от новых бесчисленных ударов и послышались заглушенные звуки тщетных проклятий. Нарак, не обращая на них внимания, стоял спиной к двери и наблюдал, как женщина поднимается на колени, потом на ноги. Вот она обернулась, тряхнув длинными волосами и посмотрела ему в лицо.
Она оказалась высокой: ее зеленоватые глаза пришлись вровень с глазами Нарака; чудесные, гибкие формы и привлекательные черты лица. Но именно волосы женщины приковали его взгляд. Этот оттенок, близкий к пурпуру, ему никогда прежде не доводилось видеть на человеческой голове. Ниспадавшие мягчайшим водопадом почти до талии, волосы образовывали два свода, встречающиеся на чистой вершине ее лба.
Налет чужестранности проглядывал в покрое ее одежды: глубокий вырез на груди, от плеча до плеча, просторный верх, суженный на талии золотым ремешком, мягкие складки, идущие дальше до самых пят. Изящная простота платья сама по себе свидетельствовала о высоком происхождении, но на нем была еще и красочная вышивка, привилегия аристократов Атлантиса. Женщина стояла перед ним, тяжело дыша. Ее правая тонкая рука покоилась на груди, словно вслушиваясь в биение сердца…
Удары и брань снаружи прекратились.
Нарак вложил меч в ножны и скрестил руки: «Кто ты и эти люди? Почему они преследуют тебя?»
Ее глаза увлажнились, рука безвольно опустилась, плечи расслабились. Она глубоко вздохнула. Затем выпрямилась и снова встретилась с ним взглядом.
«Меня зовут Алита. Мой отец — Король Островов Фламинго, очень далеко в открытом море… — Женщина говорила медленно, произнося слова с чужеземным акцентом. — Эти люди с корабля, который атаковал галеру моего отца. Я плыла в Бореалис венчаться с Королем Хемештешем. Вместо этого, главарь пиратов взял меня в плен. Когда они подошли к берегу за водой и провизией, мне удалось бежать. Они преследовали меня».
