— Не будь таким занудой, Питер, — крикнула я вдогонку мужу, когда он вышел открыть дверь. — Все любят завтрак-на-обед. Он бодрит.
Наши дети, рыжеволосая пятилетняя дочь Руби и младший сын Исаак закивали, чавкая с явным удовольствием. Утром эти же хлопья размокшей кашицей остались бы на дне тарелок. Детей так легко обмануть, подменив понятие. Завтрак-на-обед. Пижамы в школу. Шоколадный сироп на зубные щетки. Возможно, последнее уже чересчур, но не думайте, что я этого не учла. Все, что угодно, лишь бы заставить их чистить зубы.
— В последний раз я серьезно отношусь к твоему предложению готовить, — сказал Питер, вернувшись на кухню вместе с моей лучшей подругой Стэйси. Стэйси одна из тех женщин, которые рождены для того, чтобы нам, остальным, казалось, будто мы появились на несколько часов позже, и теперь должны всю жизнь их догонять. Она — агент суперзвезд в самом крупном агентстве актеров и моделей. Ее сын — математик-вундеркинд и отличный футболист, побеждающий во всех играх штата. Я даже не знаю, где они постоянно пропадают — на футбольных матчах или на олимпиадах по математике. Они — это Зэкери и его няня. Стэйси слишком занята, чтобы автобусом ездить в Стоктон на полуфинал по алгебре или футболу.
Плюс ко всему, Стэйси — самая красивая моя подруга. Хотя ее очарование не совсем от природы. Она волшебница в плане создания блестящего образа. Ее прической занимается мастер, прилетающий из Лондона каждые шесть недель, ее косметику делают вручную из мочи слепых парижских монахинь. Или что-то в этом роде. Во всяком случае, привозят из Франции, и тюбик губной помады стоит дороже моих туфель. А я люблю дорогие туфли. С годами я привыкла к пугающей красоте Стэйси. Я даже научилась смеяться над собственной неуверенностью. Я смирилась с тем, что стать идеалом мне не под силу. Да я счастлива, если удается до полудня почистить зубы. О макияже и говорить нечего, а феном я пользовалась только для того, чтобы подсушить скверную сыпь от памперсов. Не мою, Исаака. Стыдно признаться, но я не переживаю из-за того, что брак Стэйси, увы, находится в вечном состоянии полураспада — ее муж испытывает слабость к высоким двадцатидвухлетним блондинкам. К женщинам, похожим на Стэйси, когда они только познакомились. Мой брак, хотя и не был никогда колыбелью романтики, абсолютно стабилен. Мы с Питером любим друг друга, мы научились прощать друг другу промахи и ошибки. Ну, кроме готовки.
— Это настоящие бриллианты? — спросила я.
Стэйси вопросительно посмотрела на меня. Конечно, настоящие. У Стэйси контракт с Гарри Уинстоном. Она уговаривает звездных клиентов надевать поделки своих знакомых ювелиров на вручение «Оскара», «Эмми» или других подобных наград, а те в благодарность увешивают ее драгоценными камнями. Как-то я видела на Стэйси ожерелье из редкого черного тайского жемчуга стоимостью в десятки тысяч долларов. А на обед в честь президента университета она надела ожерелье с такими увесистыми рубинами, что казалось, у нее переломится шея. Ей даже удалось отхватить серьги с бриллиантами в десять карат к премьере какого-то дурацкого фильма. И тем не менее, я до этого никогда не видела ее столь великолепной.
— Это диадема? — поинтересовалась я.
Руби оторвалась от тарелки и взглянула на блестящую корону на голове моей старой подруги. Затем спрыгнула со стула и выскочила из комнаты. Чудной ребенок, эта девчонка.
Стэйси посмотрела на меня и пристукнула ногой в остроносой туфельке-шпильке.
— Это лента для волос, — произнесла она.
— Лента с бриллиантами?
— Да, лента с бриллиантами.
— А что, такие сейчас носят?
— Сейчас и пижамы носят. Спрашивается, почему?
Я эффектным жестом указала на тарелку с кашей быстрого приготовления:
— Завтрак-на-обед!
Потом взглянула на ее ярко-оранжевое, до пят, платье из тафты, и плотней закуталась в свой изношенный байковый халат, проклиная себя за то, что не потрудилась поискать пояс и подвязалась старым галстуком Питера.
— Чего ты так нарядилась?
— А ты подумай, — проговорила Стэйси сквозь зубы.
— Вы с Энди хотите повторить брачную клятву… в Вегасе?
— Нет.
— Ну… Сегодня вручение «Оскара» и ты собираешься на вечеринку Ярмарки Тщеславия?
— Не то.
— Ты — сказочная принцесса! — вдруг сказал Исаак.
Стэйси улыбнулась ему и посмотрела на меня:
— Нет.
Тут я охнула, меня переполнило столь знакомое ощущение умственного озарения:
— Ты идешь на благотворительный прием в помощь лечению рака груди, куда приглашала меня в прошлом месяце. И напоминала мне об этом дна дня назад, когда мы занимались йогой.