Книги Нибура — не занимательное чтение, поэтому широкого круга читателей они не обрели. Зато европейские ученые получили в них массу ценнейших сведений об арабском мире — о его истории, сельском хозяйстве, природных условиях, религии, торговле, ремеслах, нравах и быте. Подробнейшие карты, и среди них первые в мире карты восточной части Красного моря, планы городов и селений, метеорологические сводки, сравнительные таблицы арабских почерков, куфических текстов, египетских иероглифов и древнеперсидской клинописи, заметки по геологии, результаты астрономических измерений — все это дополняло его повествование.
Удивительное предложение
История, которую нам с вами предстоит пережить, уважаемый читатель, началась в середине XVIII века за тысячи и тысячи километров от Аравии — в старинном городе Геттингене, расположенном в северо-западной части Германии. В средние века Геттинген входил в Ганзейский союз и вел широкую торговлю, теперь же о его былом значении напоминала лишь большая рыночная площадь со старой ратушей, построенной в XIV веке, да множество, не по масштабу города, церквей. Узкие улочки с островерхими готическими домами сразу переходили в поля, привольно раскинувшиеся у подножия горы Гайнсберг в долине реки Лейне.
Однако с недавних пор скромный Геттинген как бы начал переживать второе рождение. На этот раз подъем города был связан не с деятельностью торговых корпораций, а с основанием в 1737 году университета, быстро занявшего важное место в культурной жизни Германии. В стенах университета собрались крупнейшие ученые. В город потянулась молодежь. Прошло совсем немного времени, и Геттингенский университет стал для немецкой пауки, прежде всего для математики и естествознания, таким же ведущим центром, как Веймар для искусства и Йена для философии. Именно поэтому при организации научных экспедиций без участия Геттингена было трудно обойтись. Вот и сейчас…
Стояло лето 1758 года.
Двадцатипятилетний Карстен Нибур стремительно шагал по извилистым геттингенским улицам.
«Это невероятно, это мне просто снится! — думал он. — Да разве я способен на такое? Хватит ли у меня сил? Но как можно отказаться! Я, простой деревенский парень, мечтавший как о великом благе о месте сельского землемера, вдруг получил предложение, открывающее передо мной неведомый мир — легендарную Аравию. Как же это случилось?»
У Карстена плотная, кряжистая фигура, широкие плечи, твердая походка, ясный, внимательный взгляд умных глаз. Он всегда так уверен в себе, так рассудителен и спокоен. А сейчас? Он никого не видит по сторонам, размахивает руками, губы его шевелятся, словно он не в силах в молчании переживать то, что происходит с ним.
Только что к. нему приходил университетский профессор мате-матики и физики Абрагам Гёттгельф Кестнер и задал неожиданный вопрос:
— Не хотите ли поехать в Аравию?
— Почему бы не поехать, если за это кто-нибудь заплатит, — шутливо ответил Нибур.
— Платить будет король Дании Фредерик Пятый, — сказал Кестнер. — А вам придется там изрядно поработать.
Это было похоже на шутку, но Кестнер выглядел достаточно серьезно. Да и странно было бы ему утруждать себя лишь для того, чтобы пошутить. Веселость Нибура как рукой сняло.
— В Аравии? А что я там буду делать? — спросил он, сдерживая волнение.
— Нам необходим математик. В ваших способностях мы уверены. И вам дают почти два года на подготовку. Решайтесь. Ответ дадите ровно через педелю.
И Кестнер ушел.
Такого разговора Нибур никак не ожидал. Еще дали неделю на раздумье. О чем тут думать! А вместе с тем сколько для этой поездки потребуется знаний! Но он верил в свой характер, свое упорство, свое трудолюбие. Ему вспомнилось детство, трудное, безрадостное. Маленькая деревня Людингворт в Ганноверском курфюршестве, где он родился 17 марта 1733 года. Отец, как и все в его роду, был крестьянином. Шести лет Карстен потерял мать, рос у мачехи, как сорняк в поле, никакого воспитания не получил. Но, странным образом, неизвестно откуда у него возникла тяга к знаниям, к образованию. Отец не протестовал, хотя это и противоречило традиционному укладу скромных местных жителей, и отдал сына в латинскую школу сначала в Оттерндорфе, затем в Альтенбрухе. Однако вскоре отец умер, и опекун Карстена, дядя со стороны матери, забрал его в деревню. Дяде нужен был батрак, а интерес к науке он считал баловством и глупостью. Юноша вынужден был подчиниться воле дяди, от которого зависел, но примириться с бездуховностью жизни, ему уготованной, не мог. Он научился играть на нескольких музыкальных инструментах и твердо решил стать органистом. Но реального пути к этому не видел. И лишь случай открыл ему дорогу к образованию. Однажды в деревне возникла тяжба о границах одного земельного участка. Решить дело могло лишь точное измерение, но ни в Людингворте, ни в ближайших деревнях землемера по нашлось. Так и кончилась тяжба ничем. И тогда Карстен решительно настоял на том, чтобы именно его послали учиться на землемера. А было ему в это время уже 22 года.