Вот, значит, какая из себя смерть, — подумала я.
Было тихо и… Темно? Нет, темно — это отсутствие света, а тут и смотреть-то было нечем. Зато не больно, — подумала я затем и приободрилась. Боли действительно не было — как и любых других ощущений тела.
— Боюсь, что я не могу забрать ее, — печально сообщил глуховатый и тёплый мужской голос. Мне почему-то стало тоскливо и обидно. Не может? Почему?
— Она не сделала в жизни ничего доброго сверх того, что от нее ожидали. Давала лишь когда просили…
— Чаще требовали, — фыркнул другой голос, тоже мужской, но более высокий и какой-то острый. Один звук его вызывал желание поскрести в ушах… Но чем? и в чём? Ушей-то у меня тоже нет.
— Мне она, знаешь, тоже не нужна. Ни одной гадости за всю жизнь, ни одного пинка исподтишка. Скукотища.
— Вообще-то ты сам виноват, — в глуховатом голосе прорезалась ехидца, — напомни-ка мне, сколько раз ты не поленился ее искусить?
— Я? Да сколько раз! Вот, посмотри… Погоди… Блин. Черт. То есть я, я… Но я был занят! — Ну и что теперь? Жизнь прожита, и что толку? Душа же не виновата, что проболталась в явленном мире полсотни с лишним лет без нашего с тобой внимания? Я чуть не хлюпнула носом — и хлюпнула бы, будь еще у меня нос. Насколько этот — видимо — происходящий в предсмертной моей агонии — диалог идеально описывал всю мою никчемную жизнь. Да, я была неплохим человеком, и неплохим работником, послушной дочерью и верной женой… Но что толку! В Библии Бог обещал, что «изблюет из уст своих» всех, кто не был ни горяч, ни холоден — и вот пожалуйста, мной даже Сатана брезгует.
— Ну скинь ее на реинкарнацию, — пробурчал высокий голос, — и не морочь мне голову.
— Жалко опыт, — задумчиво сообщил глуховатый.
— Ой, какой там опыт… Сплошная начитанность, а не опыт.
Сатана был прав, конечно, но как обидно было это слышать! — А давай-ка воспользуемся этой вот новомодной лазейкой. Заодно и посмотрим, что получится.
— Да ничего там не получится… Хотя… Хотя! — обрадовался Сатана, — тут-то я смотрю, мне есть где разгуляться в смысле искушений.
— Ну, я рад, что ты согласен, — в теплом голосе мелькнуло лукавство, — но, вообще-то, душе с тебя причитается. Именно из-за твоего небрежения она вообще попала в эту глупую ситуацию.
— Ха! Ну ладно, оставлю ей… подарочек. Вот.
— Хм. Вижу. Ну… для симметрии и я тоже немножко вмешаюсь… Без фанатизма, чуточку.
— Что-то это на тебя совсем непохоже? Какое странное вмешательство, — пробормотал острый голос, — впрочем, пути твои, как известно, неисповедимы…
— Ступай, душа, — произнесли они хором, и голоса странно слились, — и помни, что третьего шанса не будет.
Что? Что происходит, черт возьми? Хотя нет, он же отказался, этот черт, но право же!!
У меня во рту был член. Небольшой, зато немытый, что, впрочем, уже было не так важно, все, что на нем было, уже перемешалось с моей слюной. Член входил насколько мог глубоко — я еще раз порадовалась тому, что размеры не особо впечатляли. В лоб мне мерно ударяла пряжка расстегнутого ремня. Кто-то грубо двигал моей головой, держась за волосы так, что искры летели из глаз.
— Работай, сука! — рявкнули сверху.
Мда. И не оглядеться. Ладно, с этим надо заканчивать. Я сконцентрировалась на состоянии члена. Вяловатый. А если сжать губы поплотнее? Еще? Так, вроде взбодрился.
— Да, да, — застонали сверху, — еще так сделай, дура..
Дуру запомним. Давай уже, кончай, и дай мне осмотреться. Откуда-то издалека раздались крики.
— Быстрее работай, — прошипел он и задергал моей головой, как джойстиком, ну блин, как я буду сосать-то на такой скорости, придурок?
Еще крик. что? «Сеньор Альварес»?… Я что, где-то в Тарантино?
— Сеньор Альварес!! — кричат откуда-то снизу, но не точно снизу… а как будто из окна. Выстрел. Еще.
— Работай! Я сжала губы, как смогла, он наконец засопел, захныкал и налил мне прямо в горло дряни, которую я — нет, не я, а кто-то внутри меня — не осмелился выплюнуть и проглотил. Член выскользнул изо рта — белая вспышка, медленно осыпавшаяся багровыми всполохами — ах, это был удар в висок. Где я? Лежу на полу. Мужчина стоит надо мной, торопливо застегивается. Черные брюки, какого-то странного покроя. За окном, кажется, еще шумят, или это у меня в ухе? Непонятно. Проходя мимо, он пнул меня в живот.
— Марш к себе. Вернусь, продолжим.
Я полежала, наслаждаясь спокойствием пола, нормального гладкого, полированного деревянного пола подо мной. В комнате темновато, прямо передо мной огромный стол… я вижу его с изнанки, изнанка тоже темная, интересно, какая это порода дерева… За столом окно. За окном ветви деревьев и вечернее небо. Вдоль стен темные закрытые шкафы. В самом углу, там, куда я лежу ногами — металлический сейф с поблескивающими врезками цифрового замка.
Кто ты?
Это ты кто.
Я Архента Альсина… Архента Альварес, — подумала она у меня внутри и вдруг громко, вслух, завыла.
Ох ты ж моя Серебряночка… Я не стала мешать ей плакать, только вытерла глаза запястьем и вздрогнула, увидев, как перекрывают один другой отцветающие синяки на тонкой нежной, почти детской ручке. Вторая рука… Такая же. А что творится в промежности… Так. Этого ребенка надо спасать.
