Рубайят

Рубайят

Авторы:

Жанры: Поэзия, Древневосточная литература

Циклы: не входит в цикл

Формат: Фрагмент

Всего в книге 16 страниц. У нас нет данных о годе издания книги.

Сборник стихов известного персидско-таджикского поэта и ученого суфия Омара Хайяма (1040–1123 гг.) в переводах разных поэтов.

Читать онлайн Рубайят


1
Где теперь эти люди мудрейшие нашей земли?
Тайной нити в основе творенья они не нашли.
Как они суесловили много о сущности бога, —
Весь свой век бородами трясли — и бесследно ушли.
2
Тот избранный, кем путь познанья начат,
Кто в небе на Бураке[1] мысли скачет,
Главой поник, познавши суть свою,
Как небо, — и в растерянности плачет.
3
Всех, кто стар и кто молод, что ныне живут,
В темноту одного за другим уведут.
Жизнь дана не навек. Как до нас уходили,
Мы уйдем; и за нами — придут и уйдут.
4
Если розы не нам, — и шипов вместо дара довольно.
Если свет не для нас, — нам очажного жара довольно.
Если нет ни наставника, ни ханаки[2], ни хырки[3], —
С нас и церкви, и колокола, и зуннара[4] довольно.
5
Ты сам ведь из глины меня изваял! — Что же делать мне?
Меня, словно ткань, ты на стене соткал. — Что же делать мне?
Все зло и добро, что я в мире вершу, ты сам предрешил,
Удел мой ты сам мне на лбу начертал! — Что же делать мне?
6
Кто губам прекрасным улыбку беспечную дал,
Кто в удел скорбящим печаль сердечную дал?
Пусть он не дал нам счастья, — довольно с нас и покоя,
Ибо многим он слезы и муку вечную дал.
7
Жаль, что впустую жизнь мы провели,
Что в ступе суеты нас истолкли. О жизнь!
Моргнуть мы не успели глазом
И, не достигнув ничего, — ушли!
8
И лица и волосы ваши красивы,
Вы, как кипарисы, стройны, горделивы.
И все же никак не могу я понять,
Зачем в цветнике у творца возросли вы?
9
Коль в роде отличишь моем ты признак родовой, саки[5],
То сто различий видовых возникнет пред тобой, саки.
Охотно отрекусь от них, а ты мне вдосталь дай вина,
И пусть я перестану быть тогда самим собой, саки!
10
То, что судьба тебе решила дать,
Нельзя не увеличить, ни отнять.
Заботься не о том, чем не владеешь,
А от того, что есть, свободным стать.
11
Если сердце захочет свободы и сбросит аркан,
То куда же уйти ему, кравчий? Ведь мир — океан!
И суфий, как сосуд узкогорлый, — неведенья полный,
 Если выпьет хоть каплю, — ей богу, окажется пьян.
12
Вся книга молодости прочтена,
Увяла жизни ранняя весна.
Где птица радости[6]? Увы, не знаю,
Куда умчалась, где теперь она?
13
Когда б скрижаль судьбы мне вдруг подвластна стала
Я все бы стер с нее и все писал сначала.
Из мира я печаль изгнал бы навсегда,
Чтоб радость головой до неба доставала.
14
Ты коварства бегущих небес опасайся.
Нет друзей у тебя, а с врагами не знайся.
Не надейся на завтра — сегодня живи.
Стать собою самим хоть на миг попытайся.
15
Месяц Дей[7]   уступает цветущей весне,
Книга жизни подходит к концу в тишине.
Пей вино, не горюй! Огорчения мира —
Яд смертельный, а противоядье в вине.
16
За мгновеньем мгновенье — и жизнь промелькнет.
Пусть весельем мгновение это блеснет!
Берегись, ибо жизнь — это сущность творенья,
Как ее проведешь, так она и пройдет.
17
Глянь на месящих глину гончаров, —
Ни капли смысла в головах глупцов.
Как мнут и бьют они ногами глину…
Опомнитесь! — Ведь это прах отцов.
18
«В Шабане[8]   месяце не троньте винных чаш!
Не пейте и в Раджаб[9]!» — гласит нам веры страж.
Шабан, Раджаб — пора аллаха и пророка?
Что ж, — пейте в Рамазан[10]. Уж этот месяц наш!
19
О небо, ты души не чаешь в подлецах!
Дворцы, и мельницы, и бани — в их руках;
А честный просит в долг кусок лепешки черствой,
О небо, на тебя я плюнул бы в сердцах!.
20
Что гнет судьбы? Ведь это всем дано.
Не плачь о том, что вихрем сметено.
Ты радостно живи, с открытым сердцем
Жизнь не губи напрасно, пей вино!
21
В наш подлый век неверен друг любой.
Держись подальше от толпы людской.
Тот, на кого ты в жизни положился, —
Всмотрись-ка лучше, — враг перед тобой.
22
Кто ты, незнающий мира? Сам посмотри: ты — ничто.
Ветер — основа твоя, — ты, богом забытый, — ничто.
Грань твоего бытия — две бездны небытия,
Тебя окружает ничто, и сам внутри ты — ничто.
23
Как горько, что жизни основы навек обрываются!
Уходят в безвестность… и кровью сердца обливаются.
Никто не вернулся и вести живым не принес:
Что с ними? И где они в мире загробном скитаются?
24
Испивши вина среди нас, и гордец бы смягчился,
Я видел, как узел тугой от вина распустился,
И если бы выпил вина ненавистник Иблис[11],
Две тысячи раз Человеку бы он поклонился.
25
Саки! Джамшида[12] чаши лик твой краше,
Смерть за тебя отрадней жизни нашей.
И прах у ног твоих — свет глаз моих —
Светлей ста тысяч солнц в небесной чаше.
26
В мир пришел я, но не было небо встревожено,
Умер я, но сиянье светил не умножено.
И никто не сказал мне — зачем я рожден
И зачем второпях моя жизнь уничтожена?
27
Беспечно не пил никогда я чистого вина,
Пока мне чаша горьких бед была не подана.
И хлеб в солонку не макал, пока не насыщался
Я сердцем собственным своим, сожженным дочерна.
28
Черепок кувшина выше царства, что устроил Джам[13].
Чаша винная отрадней райской пищи Мариам.
Ранним утром вздохи пьяниц для души моей священней
Воплей всех Абу Саида[14] и молитв, что пел Адхам[15].
29
Вчера зашел я в лавку гончаров,
Проворны были руки мастеров.
Но не кувшины я духовным взором
Увидел в их руках, а прах отцов.
30
Говорят, что я пьянствовать вечно готов, — я таков!
Что я ринд[16] и что идолов чту как богов, — я таков!
Каждый пусть полагает по-своему, спорить не буду.
Знаю лучше их сам про себя, я каков, — я таков!
(Пер. В. Державина)

С этой книгой читают
Тама кусигэ (Драгоценная шкатулка для гребней)

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Жемчужины бесед

Памятник индо-персидской литературы XIV в. в изысканной форме перелагает знаменитые на Востоке истории о мудрости, о коварстве женщин, о добре и благородстве.


Средневековые арабские повести и новеллы

В сборнике представлены образцы распространенных на средневековом Арабском Востоке анонимных повестей и новелл, входящих в широко известный цикл «1001 ночь». Все включенные в сборник произведения переводятся не по каноническому тексту цикла, а по рукописным вариантам, имевшим хождение на Востоке.


Бусидо. Военный канон самурая с комментариями

Первые самураи появились в Японии еще в VII в. Шло время, сформировались устои морального кодекса самурая, позже превратившегося в свод заповедей «Путь воина» («Бусидо»). Века сменялись тысячелетиями, но и по сей день моральный кодекс самураев не утратил своей актуальности. В этой книге собраны наиболее авторитетные трактаты и руководства, посвященные бусидо. «Будосёсинсю» Юдзана Дайдодзи, «Хагакурэ» Ямамото Цунэтомо и «Книга пяти колец» Миямото Мусаси непременно станут духовными спутниками каждого, кто ищет ответы на главные вопросы в своей жизни.


Тысяча и одна ночь. Том II

Книга сказок и историй 1001 ночи некогда поразила европейцев не меньше, чем разноцветье восточных тканей, мерцание стали беспощадных мусульманских клинков, таинственный блеск разноцветных арабских чаш.«1001 ночь» – сборник сказок на арабском языке, объединенных тем, что их рассказывала жестокому царю Шахрияру прекрасная Шахразада. Эти сказки не имеют известных авторов, они собирались в сборники различными компиляторами на протяжении веков, причем объединялись сказки самые различные – от нравоучительных, религиозных, волшебных, где героями выступают цари и везири, до бытовых, плутовских и даже сказок, где персонажи – животные.Книга выдержала множество изданий, переводов и публикаций на различных языках мира.В настоящем издании представлен восьмитомный перевод 1929–1938 годов непосредственно с арабского, сделанный Михаилом Салье под редакцией академика И. Ю. Крачковского по калькуттскому изданию.


Искусство управления переменами. Том 1. Знаки Книги Перемен 1–30

В основу этого трехтомного издания положен текст гигантского компендиума «Чжоу И Чжэ Чжун» («Анализ внутреннего содержания Чжоусских перемен»), составленный в начале XVII века великим китайским ученым Ли Гуанди. В его книгу вошли толкования из огромного количества трудов всех эпох и времен, в которых китайские ученые обращались к анализу текста «Книги Перемен», лежащего в самой основе цивилизационной парадигмы китайского ума. «Книга Перемен» в течение тысячелетий являлась пособием по искусству мыслить, на котором оттачивали свой ум миллионы китайских мыслителей и деятелей, принимавших участие в управлении государством.


Vampires. Наследство крови

Когда заходит солнце, вся нью-йоркская элита собирается в академии Батори, где юные леди, дочери самых влиятельных вампирских семей, обучаются искусству перевоплощения и обольщения.Королева академии — Лилит Тодд. Очаровательная вампс хочет быть вечно молодой и красивой и до восхода солнца веселиться со своим парнем, самым обаятельным вампиром Жюлем.Но неожиданно у нее появилась новая соперница — Келли, которая претендует не только на ее место в академии, но и на наследство крови.


Исполнение желаний

Я не собираюсь убеждать читателя в подлинности фактов. Допускаю, что существуют и засекреченные свидетельства моих «подвигов», так что книга прольет на них дополнительный свет, только света этого будет недостаточно для секретных сотрудников, имеющих к ним секретный доступ. А попасть к ним в лапы для уточнения я не боюсь, так как Материализатор на запястье правой руки делает меня неуязвимым в любых обстоятельствах.Я, честно говоря, давно уже ничего не боюсь.


Цветущие пустыни Алексея Подсосова

Об авторе научно-фантастического романа «Новый Гольфстрим», уральском писателе Алексее Подсосове.Из журнала «Литературный квартал», № 2, весна 2009 г.


Наслаждение жизнью без тревоги, фобий и ВСД

Когда вы будете читать эту книгу, вы обнаружите те разделы, которые описывают вашу ситуацию, и те, которые к вам не относятся. Книга адресована всем тем, кто страдает от любых форм и степеней тревоги, поэтому в ней каждый найдет что-то свое. Зачастую единственной разницей между людьми является то, как долго они страдают. Хочу заверить вас в том, что как бы долго вы ни страдали, вы можете выздороветь, и в книге написано, как это сделать.


Другие книги автора
Любовный напиток
Жанры: Поэзия, Лирика

Лучшие произведения выдающихся поэтов Востока Омара Хайяма и Хафиза. Любовные переживания, гедонические советы, философские и религиозные размышления, наставления в житейской мудрости – поэзия классического Востока покоряет разнообразием тем, глубокими эмоциями, яркими образами и оригинальными афоризмами.


Рубайат в классическом переводе Германа Плисецкого
Автор: Омар Хайям

Знаменитые четверостишия-рубаи Омара Хайама (ок. 1048 – ок. 1123) переводятся на русский язык уже более ста лет, но с особым успехом – начиная с 70-х годов XX века. В сборник, который вы держите в руках, вошли рубаи, переведенные замечательным поэтом и переводчиком восточной поэзии Германом Плисецким. «Хайам Германа Плисецкого убеждает прежде всего потому, что в его переводах старый иранский мудрец – действительно великий поэт» (Б. Слуцкий).Дополнительную ценность сборнику придают вступительное эссе Самуила Лурье «Бином Хайама», предисловие самого поэта-переводчика и послесловие с рассказом о его судьбе.


Хайямиада. Рубаи
Автор: Омар Хайям

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Другой Хайям
Автор: Омар Хайям

Поэзия Хайяма весьма неоднозначна и содержит многоуровневые пласты смысла. Его стихи не только бросают вызов любой жесткой системе взглядов – они инициируют нас в новые способы мышления.При переводе во главу угла была поставлена адекватная ретрансляция поэтических образов, которые служат своего рода ключами к изначальному языку нашего внутреннего сознания и приближают к восприятию высших аналогий.Первое издание, открывающее книжную серию «Метафизическая поэзия».


Поделиться мнением о книге