Миттельшпиль, середина Игры
Из-за кирпичного забора, огораживавшего фамильную усадьбу графов Петровых, долетели странные приглушённые звуки: непонятный резкий свист, глухие хлопки, болезненные охи-ахи и тоненькие женские вскрики-причитания.
Крестьяне, стоявшие рядом с воротами, заволновались и принялись о чём-то тревожно перешептываться между собой.
— Разве этот незначительный и мелкий момент требует дополнительных пояснений? — рассерженно нахмурился епископ. — Принять заслуженное наказание от рук верных слуг Божьих — вдвойне слаще. И втройне полезней…
— Не скажите, Владыко, — уважительно потупилась матушка Варвара. — Не скажите…. А если обратиться к аналогичным ситуациям, подробно описанным в Ветхом Завете?
Завязался спор — насквозь фундаментально-религиозной направленности. Мелькали различные события, даты, подробности и звучные имена: Мария, Иоанн, Захария, Руфь, Пётр, Павел…
«Это же она, просто-напросто, время тянет», — понял Егор. — «Ну, как в известном кинофильме — «Корона Российской Империи». Мол, в Оружейной палате Московского Кремля собрались иностранные дипломаты и представители прессы, желающие взглянуть на легендарную реликвию, а старенький музейный директор, дожидаясь, когда «неуловимые мстители» вернут знаменитую корону на место, старательно развлекает дотошных зарубежных гостей пространными и бесконечными разговорами на библейские темы…».
Через некоторое время звуки, долетавшие из-за забора, стихли, ворота — с тихим скрипом — распахнулись, и из них медленно выехала машина, за рулём которой находился денщик Фёдор.
«Натуральный грузовой «Форд» из моего прежнего Мира — с открытым кузовом, предназначенный для хозяйственных нужд мелких фермеров и прочих деревенских предпринимателей», — отметил Егор. — «Только марка, естественно, другая. То бишь, «Руссо-Балт», как и следовало ожидать…. Второй автомобиль выезжает. Легковой, на этот раз. Слегка похож на крутой «шестисотый» «Мерседес». Только на капоте наличествует серебристая фигурка бегущего куда-то рогатого оленя. Здешняя «Волга», понятное дело. Александра за рулём. Машины останавливаются…. Что ещё за хрень? В кузове «Руссо-Балта» лежат Лёха, Хан, Ванда и Лана: босые, вся одежда качественно иссечена кнутами, из широких и узких прорех сочится красно-алая кровь. И весь кузов кровью забрызган. Практически неподвижно лежат и постанывают вразнобой. Мать его растак…. Что же это такое, а? Ничего не понимаю…. Алька выбралась из «Волги» — уверенная, спокойная, холёная, равнодушно улыбающаяся. Очень шикарно смотрится — строгий офисный костюм благородного цвета «бордо»: узкая юбка чуть ниже колен, приталенный длинный жакет, кружевная белоснежная блузка, остроносые туфли-рюмочки, стильная дамская сумочка — в цвет костюма. Только элегантная широкополая шляпка, украшенная пышным страусовым пером, несколько выбивается из «официально-офисного» облика. Впрочем, ей, конечно, видней…».
— Доброго вам здравия, отче, — почтительно поклонившись, поздоровалась Александра. — Вот, везём злокозненных преступников в Тайную Канцелярию. Пусть там разбираются, как им и положено.
— Зачем же так круто, графинюшка? — болезненно поморщился старец. — Зачем так — рьяно? Кровища сплошная. И наказывать-то можно — с толикой милосердия…
— Ну, вот, Владыко. Не угодишь на вас, право слово.
— Эх, грехи наши тяжкие…. Всё, православные, расходимся. По домам все! По домам…
Монахи и крестьяне, огорчённо понурив головы, разбрелись в разные стороны.
— Расстроились, понимаешь, — высокомерно усмехнулась Александра. — Суровые блюстители нравственности, тоже мне, выискались…. Фёдор, вылезай из машины. Живо. При доме останешься. И ты, матушка Варвара, так же. Егорушка, садись за руль грузовичка. Я первой поеду, а ты следуй за мной…
Хижина была очень старенькой, но ещё крепкой, а главное, тёплой. Это в том смысле, что зимовать в ней было достаточно комфортно и уютно. Для привычного и опытного человека, понятное дело, комфортно. А Егор, как раз, таковым и являлся — тёртым и виды видавшим чукотским охотником. По крайней мере, он сам себя ощущал — таковым.
То есть, был железобетонно и однозначно уверен в этом. Так было надо. В этом и заключалась задуманная фишка. Точка.
Ещё несколько слов о старой хижине, вернее, об охотничьей землянке-каменке.
Когда-то — лет так пятьдесят-шестьдесят назад — кто-то глазастый, предприимчивый и шустрый высмотрел в местных гранитных скалах аккуратную прямоугольную нишу подходящих размеров — девять метров на четыре с половиной. Высмотрел, да и решил приспособить под надёжное и долговечное жильё.
Тщательно укрепил в земле, то есть, в вечной полярной мерзлоте несколько толстых сосновых брёвен, принесённых к берегу морскими южными течениями, обшил брёвна — с двух сторон — крепкими досками, а пространство между ними засыпал мелким гравием и песком — вперемешку с обрывками сухого ягеля. Получилась четвёртая стена хижины. Три, понятное дело, остались каменными. Естественно, что в этой четвёртой стене имелась надёжная и приземистая (тоже засыпная), дверь, а также крохотное квадратное окошко. Односкатная же крыша строения была сооружена самым простейшим образом-методом. На аккуратно уложенные жерди и доски были настелены толстые моржовые шкуры, поверх которых разместился полуметровый слой светло-зелёного лохматого мха. Крыша — с течением времени — густо заросла карликовой берёзой, ивой, ракитой и высокими кустиками голубики. Ещё землянка была оснащена отличной печью, умело сложенной из дикого камня. Именно эта печка и позволяла успешно выживать — в сорокоградусные суровые морозы.
