Поющий бархан
Авторы: Николай Иванович Сладков
Жанр: Детская проза
Циклы: не входит в цикл
Формат: Полный
Всего в книге 21 страница. Год издания книги - 1975.
Рассказы о красоте природы: о пустыне, горах, степях и лесах и об их обитателях — зверях и птицах.
Читать онлайн Поющий бархан
ПОЮЩИЙ БАРХАН
Молча вглядывались в горизонт. Солнце печёт, как сквозь увеличительное стекло. Пот разъедает глаза, словно мыло. От резкого блеска слезятся глаза. Сухие и колючие, как песок, пустынные мухи-слезоедки, вечно изнывающие от жажды, лезут в лицо и жадно пьют слёзы и пот. Мы щурим и щурим глаза: слишком много вокруг яркого неба.
На самом краешке горизонта две плоские лиловые горы— как две спящие черепахи. Между ними что-то желтеет. Это таинственный Поющий бархан, похожий издали на египетскую пирамиду. Целая гора сыпучего золотого песка!
Два ветра, сшибаясь у спящих гор, навеяли этот жёлтый бархан. Вершина его, как вулкан, курится в синее небо.
Поднимаемся на бархан по острому песчаному гребню. Поднимаемся медленно, шаг за шагом. И кажется, что идём по узкому коньку крутой крыши. Песок то странно поскрипывает под ногами, словно скрипучий снег на морозе, то с шорохом ползёт из-под ног, и ветер тогда целыми пригоршнями швыряет его в глаза.
Больше всего хочется пить. В радужных пятнах перед глазами блестят стеклянные фляги, полные кристальной воды. Сизые грани их запотели от холода и выскальзывают из шершавых ладоней. Стынут на горлышке горячие губы.
Но только горячий ветер засвистывает в ушах да на зубах поскрипывают песчинки. И рыжие космы песчаной позёмки текут и текут по склонам, полируют их, гладят, кидают к вершине тучи песка. И вершина курится, как вулкан.
И вдруг гора охнула и задрожала! В самой утробе её зародился тяжёлый гул: он приближается и растёт, он рвётся наружу. Вот вырвался и навис над равниной: глухой, тревожный и непонятный!
Мы прыгаем с гребня на скат и катимся вниз. Под ногами взбухают жёлтые песчаные волны. Справа и слева, обгоняя нас и дымя, несутся лавины песка. Гора гудит и трясётся. Всем телом ощущаем яростную безудержную дрожь: гора бьётся, как в лихорадке.
Поёт Поющий бархан. Мы сползаем вниз обалдевшие и оглушённые.
И вдруг тишина. Гора умолкла так же внезапно, как и запела. Поднимаемся на ноги и вытряхиваем песок из волос и ушей. Пригоршнями выгребаем его из карманов и «выливаем» из ботинок и сумок. Мы очень довольны. Нам здорово повезло: мы слышали голос духов горы…
Совсем недавно ещё рёв песчаной горы вызывал суеверный страх. Сейчас, конечно, все понимают, что это не грозным «голос пустыни» и не вой «духов горы». Но загадка поющего песка не разгадана до конца до сих пор. Много высказано разных догадок и предположений, но твёрдой разгадки нет.
Снова идём по пустыне, топчем ногами свою же тень. В знойном мареве извиваются стволики саксаула. Далёкие впадины под горами наливаются синевой, как водой. А лиловые вершины далёких гор то вдруг сплющиваются в лепёшку, то вытягиваются столбом, а то совсем отрываются от хребтов и повисают в воздухе, как облака…
Всё ослепительно и неверно.
Снова солнце режет глаза. И снова мухи-слезоедки лезут в лицо. Поющий бархан всё дальше и дальше. И юркие струйки песка вползают в следы позади, всё заравнивают и засыпают.
СТРАННЫЙ ЛЕС
Пустыня — это жёлтое и голубое. Голубое — небо. Жёлтое — пески. Пески всюду: впереди, позади, справа, слева — вокруг. Сколько видит глаз и ещё дальше — за горизонтом.
Земля, насквозь прокалённая солнцем.
Звенящая глина, растрескавшаяся, как торцовая мостовая, — такыр. Топкое болото, засыпанное белой солью, — солончак. Сугробы золотого песка — барханы. И странные саксауловые леса…
Во всяких лесах бывал: в сосновых, еловых, берёзовых. Но впервые вхожу в лес пустыни — саксауловый лес.
Деревца похожи на густые раскидистые кусты. Стволы мутно-серые, гладкие, как старые кости. Иные кручены-перекручены, словно удавы, окостеневшие в корчах.
Всё тут непривычно для глаза. Лес не зелёный, а какой-то серо-оливковый. Тень под деревцами зыбкая, полупрозрачная, ненадёжная — как под крыльями стрекозы. Да и как ей быть надёжной, если на деревьях… нет листьев! Вместо листьев тонкие зелёные веточки — как тощие хвощинки. И, словно пшеном, усыпаны крохотными жёлтыми цветочками. Лес без шороха листьев…
Под каждым деревом — голое глинистое пятно. Всё оно в дырах и норах как ломоть сыра. В норках живут подземные крысы — песчанки. Стоят как цирковые собачки на цыпочках у своих норок и, вертя усатыми мордочками, по-птичьи свистят.
Между деревьями жиденькая травка — осочка. На каждом стебле рыжие плодики — этакие поджаренные воздушные пончики. Наступаешь на них — и они с треском лопаются под ногой, как пистоны.
На деревьях перепархивают трескучие саранчуки: большие, цапучие и колючие. Уцепившись за веточку, долго на ней возятся и раскачиваются. В жёлтых кустиках цветущей эфедры шнырят крохотные пичужки — вертлявые славки. Шуршат, словно мыши, и поводят из стороны в сторону чёрными хвостиками, задорно торчащими вверх.
Я вслушиваюсь в звуки незнакомого леса. Шумят саксаулы, как наши сосны: ветер в них глухо посвистывает и шипит. Но от ветра нет тут прохлады: под деревьями жарче, чем на открытых барханах.
А вот и знакомые звуки — синица поёт! Синица-то синица, да не наша белощёкая и желтогрудая, а пустынная, тусклосерая.
Знакомый стукоток — дятел стучит! Дятел-то дятел, да тоже не наш, а особый дятел — белокрылый.
