ВЛАДИМИР ЧИВИЛИХИН
ПОЮЩИЕ ПЕСКИ
Нет, я не о тех песках, что поют нежно и зазывно, перемещаясь под ветрами и собственной тяжестью. Сегодня я глух к этим редким звукам пустыни, потому что услышал здесь новую песню...
Да что хорошего-то, если разобраться, в этих сыпучих песках? Вот как описывал их в конце прошлого века очевидец: "Горе путнику... Прикрыв себя всем, что только может иметь значение защиты, с шумом и песком в ушах, с болью и песком в глазах, со щекотаньем и песком в носу. с затрудненным дыханием и пескрм в горле и, наконец, с упованием и надеждой в сердце, ему остается только ожидать прекращения этого ада".
О какой пустыне идет речь? Гоби, Калахари, Каракумах? Нет. Возьмите атлас, найдите низовья Днепра и здесь, на его левобережной стороне, вы увидите географическое обозначение: "Алешковские пески". Да, на Украине, в этой хлебородной, яблоневой республике, есть пустыня. И не маленькая, не безобидная.
Еще в 1887 году "Лесной журнал" писал:
"Движение песков за последнее время усилилось. Движутся они по всевозможным направлениям и заносят собой не только ценные земли, но и озера, берега притоков Днепра, заносят еще сохранившиеся остатки лесов естественного происхождения и искусственно созданные плантации, разрушают дороги, поглощают усадьбы и сильно угрожают даже целым селениям: Кардашинке, Раденскому, Костогрызову. Большим Копаням и другим..."
И вот мы едем по Алешковским пескам.
Наш двухдиферный "газик" мягко плывет по дороге, если можно так назвать две глубокие борозды, заполненные рыхлым, сухим и горячим песком. Мы буксуем даже на усиленном режиме двигателя, кардан все время садится на вязкую массу, в кабине трудно дышать- от жары и бензинных паров. Впереди вздымается высокий бархан, и надо разгоняться, чтобы взять перевал. Мотор ноет, вот-вот сорвет себе сердце, машина тяжко дышит, подгребая под
себя сыпучий песок, юзит на спусках, мотается из стороны в сторону. Никакой другой дороги здесь существовать не может, и мы бросили ее, поехали прямо по барханам. На одном из них остановились. Горячий воздух, желтые бугры во все концы. По наветренному склону неясные кривые письмена - следы гадюк. Редкие былинки Песчаного овса, еще какие-то колючие травинки, жалкие кустики шелюги. А у волнистой линии горизонта, там, откуда течет этот обжигающий воздух, желтосерый столб - смерч. Самая настоящая пустыня..
Признаться, я всего этого не ожидал, и мне, привыкшему к влажной сибирской тайге и прохладе подмосковных лесов, было тут неуютно.
- А теперь правей надо брать, - сказал Владимир Николаевич водителю. Во-о-н на ту вешку...
Владимир Николаевич Виноградов - здешний ученый, доктор сельскохозяйственных наук. Жарища эта ему нипочем, он оживлен, говорит интересно, увлеченно. И все о песках.
Несчетные века стремил себя сюда могучий пра-Днепр. Под влиянием вращения Земли отклонялся вправо, оставляя чистые кварцевые наносы. Семь крупных песчаных арен вместе с межаренными супесями занимают сейчас площадь в двести тысяч гектаров. На полтораста километров - от Каховки до берега Черного моря - лежит эта мертвая зона, много раз переработанная ветрами, принявшая к нашим дням безрадостный вид барханной пустыни. Трудно здесь всему живому. Поверхность песка накаляется, бывает, до семидесяти семи градусов по Цельсию. Осадков очень мало и в особо злые годы составляет менее 130 миллиметров в год. На памяти у всех лето, когда за три с Половиной месяца не упало ни капли дождя...
Бросовая, гиблая земля. Что ни посадивысушит, сожжет, засыплет песком. И зачем, собственно, сажать, если вокруг этой пустыни лежат жирные земли, в которые можно вкладывать труд с хорошей отдачей? Но ведь родная земля, какой бы она ни была, всегда мила, и ее надо выручать, если она попала в беду. К тому же Алешковские пески - вечная угроза пашням, пастбищам, колодцам, селам, поймам, дорогам, плавням. Днепровскому лиману. Преобладающие здесь восточные ветры гонят пески на город Цюрупинок, бывшие Алешки... Стоп!..
Я написал "гонят", хотя пора этот глагол употребить в прошедшем времени. Подошел срок погромче сказать о необыкновенном подвиге обыкновенных наших героев - лесоводов Херсонщины.
..."Газик" качает, как ладью, с носа на корму, кренит на борта, и вот совсем нельзя ехать - барханы с подветренной стороны круто обрываются вниз. Спустились к "сагам" - понижениям меж бугров, в которых. держится влага. По откосам не поедешь, того и гляди колесо зароется в сырую мочагу. Двигатель перегрелся, жара стала невыносимой. Аким Алексеевич Крыжевский, начальник областного управления лесхоззага, подбадривает себя и меня, приговаривает:
- Сейчас, сейчас, вот за этой грядой...
Взяли еще несколько песчаных бугров, вышли из машины, поднялись на командную высоту, и я увидел мираж этой пустыни - необозримо, насколько хватал глаз, расстилался молодой лес! ''Те лее пески, те же барханы, только рельеф был чудесным образом смягчен, простор облагорожен зеленью, сосняк манил густой тенью и-не поверите?-тонким грибным ароматом. Этот красивый майский лес был весь освещен светло-зелеными свечечками - деревья гнали себя в рост, выглядели красиво и празднично. Крыжевский заметил мое волнение, сам заволновался:
