Выходной день подошёл к концу и казался самым мрачным пятном в жизни Анны. Сначала разбушевалась мама, буквально из-за ничего, и Анна выскочила из квартиры, хлопнув дверью. На неё даже обидеться по настоящему нельзя — не поймёт! Потом друзья умотали на природу без неё. Могли бы позвонить по мобильнику… Ах да, она же сама его отключила, чтобы мама не звонила.
Сплошная невезуха!..
Темнело. Она сидела на качелях и грустила. Вокруг одинокого, неровно горящего фонаря, вились мошки. Анне все время казалось, что огромный жёлтый глаз ей подмигивает. Но сейчас от этого становилось только тоскливее.
У подъезда дома напротив крутился котёнок. Царапал лапой закрытую дверь, иногда умильно задирал голову к окнам — не видит ли кто оттуда его старания? Окна отвечали равнодушным молчанием.
Анна нехотя встала. Пусть хоть одним терзающимся на свете станет меньше.
— Ну, ты чей, чудо?
Котёнок уставился на неё восторженными оливковыми глазами. Прижал уши, не от страха, а от восхищения, что у него появился такой большой и значительный друг. Анну это позабавило.
— Я такая же маленькая как ты, дурачок!
Котёнок мотнул головой и шмыгнул в открытую девочкой дверь. Но направился не вверх по лестнице, а вниз, к неприступной железной двери подвала.
— И чего тебя туда понесло? Всё равно же заперто… .- недовольно буркнула Анна.
Спустившись следом, она потянула за ручку двери. Неожиданно та приоткрылась, и котёнок проскочил внутрь.
Девочка присела перед щелью, с надеждой вглядываясь в темноту — не мелькнёт ли пушистый хвост. Мелькнул. И даже сверкнули круглые, как монетки, жёлтые глаза.
Она распахнула дверь шире.
— Ну, всё! Я иду искать. Кис-кис… .
Она выловила в кармане джинсов зажигалку. У всех подростков, наверное, есть этот атрибут взрослости.
Танцующий язычок пламени осветил грубые камни пола, похожие все вместе на морщинистую слоновью кожу. Свисающие с потолка клочья паутины зашевелились при приближении огонька. Из темноты выплыл стол со свечой в запачканном восковыми слезами подсвечнике и краешек медной тарелки.
Значит, это не просто подвал. Здесь кто-то живёт!
Анна почувствовала себя неуютно. Отступила, пытаясь нашарить дверную ручку.
— Есть здесь кто?
Хоть бы новый знакомый мяукнул… .
Кстати, а почему бы ему тут не жить? Зажигает по ночам, когда одиноко, свечку, лакает воду — откуда у бедного котёнка молоко! — из блюдечка…
Забавная мысль сразу прогнала все страхи. Девочка запалила свечу.
Нет, здесь точно кто-то живёт! И этот подвал, точно древнее дома. Каменная кладка выглядит солиднее рыжего кирпича наружных стен. Так же как шляпа викторианского джентльмена солиднее её собственной легкомысленной кепочки.
Несколько стульев вокруг стола, кресло. Книжный шкаф, такой приземистый, что напоминает присевшего на корточки минотавра или ещё какое мифическое существо. Что самое интересное — с книгами!
Котёнок спокойно восседал на книжной полке и умывался.
Напротив решётчатого оконца, через которое сейчас видно только грязное небо в оправе кленовых листьев, обнаружился камин, чёрный от гари, с белой бородкой золы у основания топки и прислонённой к нему витой узорчатой кочергой.
Он-то здесь откуда?!
Около окна — мольберт с чистым холстом в раме, на столе стаканчики с кистями и карандашами.
В подвале что же, живёт художник? Судя по паутине и по толстому слою пыли, он давно уже здесь не появлялся.
Анна когда-то посещала художественную школу, но из-за того, что та находилась далеко от дома, ушла из нее через несколько месяцев, так ничему, к своему стыду, и не научившись. Но тяга к рисованию осталась. Самый сокровенный ящичек письменного стола, запираемый на ключ, периодически пополнялся изрисованными альбомными листками.
Ещё на столе обнаружились краски. Совсем не засохшие масляные краски в тюбиках. Анна подошла к книжному шкафу, взяла с полки книгу, сдула пыль, чихнула… . Ну точно, по теории и практике изобразительного искусства.
— Где твой хозяин, а?
Котёнок лениво прошествовал по полке шкафа, спрыгнул на стол. Как будто специально подтолкнул лапой стаканчик, кисти посыпались на пол.
Девушка улыбнулась.
— Я совсем не умею рисовать.
Котёнок укоризненно мяукнул.
— Ну ладно… немножечко умею, — призналась Анна. — Уговорил, попробую.
Девушка вдруг ощутила некий азарт…
Краска в мерцающей пляске свечи ложилась удивительно ровно. Сначала хаотичные, а потом всё более точные и уверенные, мазки кисти сплелись в нечто осмысленное. Было такое ощущение, что какой-то невидимый художник водил её рукой. Небольшая поляна, покрытая зелёной травой. Ель вгрызается корнями в монолитный крутой склон горы. Эта картина врезалась в память ещё с прошлого лета, когда она с родителями ездила за грибами.
Анна подумала и, выбрав среди хаоса тюбиков и туб скромные акварели, дорисовала луну. Получалось, что самое удивительное, совсем неплохо.
Время словно бы уснуло. Когда встала из-за мольберта, за оконцем уже давно горели фонари. Картина нашла себе место у стены, напротив камина — забирать с собой было как-то… неправильно, что ли. Кроме того, Анна была уверена, что ещё сюда вернётся.
— Пора мне, — вздохнула она. — Не хочешь со мной? Мама, конечно, не больно тебе обрадуется, но мы её уговорим.
