— Все, хватит, надоело! — бросив саперную лопатку, Сергей выбрался из окопа и, усевшись на краю, вытер грязные потеки на лице. — Второй месяц бегаем, копаем, стреляем, а дядя Коля только сидит и ухмыляется. Ни одного дня не дал нам отдохнуть. Пусть наказывает, домой отправляет, родителям жалуется, мне теперь безразлично. Я устал и хочу отдыхать! Хватит, устраиваю забастовку, — сказал он, посмотрел на друзей и шмыгнул носом.
— Санька, слышал, — подтянувшись, Славик тоже выбрался на край окопа, — графинёнок взбунтовался? Эй, Серега, в вашей родне были декабристы?
— Откуда я знаю? — буркнул Сергей и взглянул исподлобья на друга. — А что про них ты вспомнил?
Славик посмотрел на брата, который, тоже бросив лопатку, сидел, прислонившись к яблоне, и жмурился, подставляя лицо под яркие солнечные лучи и легкий полуденный ветерок.
— Да так, Сережка, кое-что вспомнил, — хитровато сощурившись, сказал Славик. — В те времена часть декабристов расстреляли, а других отправили в Сибирь за то, что они против царя пошли. А ты решил в июле бунтовать. Юлист! Так и думаешь, как бы от работы съюлить, отвертеться. Мы пашем, как пчелки, а ты крутишься как юла, да еще тетка Аглая за тебя заступается. Сачок, а не будущий военный, продолжатель своего рода. Ничего, дядь Коля появится, он не станет тебя в Сибирь угонять или домой отправлять, а вожжи возьмет и…
— Сбегу, — шмыгнув, перебил Сергей, — никакого права не имеет меня наказы…
— К-хе, к-хе! — рядом с ними раздался гулкий кашель дяди Коли и ребята увидели, что он стоит, глядя на них из-под насупленных бровей, и поглаживает свою холеную бороду. — Угу, понятно, бунтовщики объявились… Где мои вожжи? Ох, так всыплю, что неделю сесть не сможете!
— Убегу, — упрямо повторил Сергей.
Зашуршала земля. Братья быстро спрыгнули в окопы и молча начали выбрасывать наружу землю.
— Эй, юноши! Чего же вы друга в беде бросаете? — усмехнувшись, пробасил старик. — Ну-ка, вылезайте! Негоже так, негоже… Аглаюшка, матушка, иди-ка сюда! Посмотри на наших ребятишек… Нет, на бунтарей. А главарь-то — Серёжа! — и он басисто засмеялся.
Ребята присели на траву в теньке дерева и молчали, вытирая грязные вспотевшие лица.
— Серёженька, мальчики, что случилось? — раздался тихий ласковый голос, и тетя Аглая неторопливо подошла к ним.
— Чё-чё… Устали, надоело! — заворчал Сергей, изредка пошмыгивая носом. — Носимся, как зайцы, копаемся в земле, словно кроты… Недолго и в зверюшек превратиться.
Мелко, дробно засмеялась тетя Аглая, вытирая маленькие слезинки, и поглядывала на хмурого Сергея. Громко расхохотался дядя Коля, оглаживая бороду, посматривая на сконфуженных ребят.
— Зайцы… Кроты…, - повторил дядя Коля. — Ох, насмешил, племянничек! Не нравится копать, могу отправить на пилораму. Бревнышки будешь закатывать для распиловки.
— Ага, размечтался, — буркнул Сергей, стараясь не смотреть на старика, — сам копай и катай, а я устал. Сплю и чувствую, как ноги дрыгаются, словно опять бегу.
— А мы-то думаем, что Сережка начал по ночам пинаться? — не удержавшись, засмеялись друзья. — Оказалось, что у нас круглосуточные тренировки. Ты, когда спать будешь ложиться, лопату рядом положи.
— Зачем? — хмуро посмотрел на них Сергей.
— Чтобы не только бегом занимался, но и окопы продолжал рыть, — расхохотались ребята, а вслед за ними и дядя Коля с супругой. — Серёжка, двойную норму станешь выполнять.
— Болтуны! — проворчал Сергей. — Сами будто не устали.
— Не хнычь, Серёжка, — сказал Славик и дотронулся до его руки, — глянь, какие мышцы появились. Не то, что раньше были.
— На пользу пошли тренировки, на пользу, — сказал дядя Коля, — трудно в ученье — легко в бою.
— Дядь Коль, теть Аглая, — взглянул на них Сергей, — нам бы отдохнуть денька два — три. Середина лета, а мы до сих пор ни разу с ночевкой на речке не были. Отпустите, а?
Ребята фыркнули, услышав жалобный голос друга, и притихли, ожидая, что скажет старик.
Тот, взъерошив бороду, вопросительно взглянул на тетю Аглаю.
— Николаша, — сказала она тихим голосом, — отпусти ребятишек. Пусть немного отдохнут возле речки. Посидят у костерка, рыбку половят. А потом продолжишь с ними опять свои занятия.
— Во-во! И я про это же говорю, — шмыгнув, возбужденно сказал Сергей, чувствуя поддержку.
— Ишь, говорун нашелся, — нарочито нахмурив густые брови, сказал дядя Коля, — и ты решила, Аглаюшка, за них заступиться. Молодые организмы — ничего бы с ними не случилось.
— Николаша, и металл устает, — чуть строже сказала тетя Аглая и взглянула на мужа, — а ребятишек-то надо жалеть. У них вся жизнь впереди.
— Во, правильно говоришь, теть Аглая! — сказал Сергей, поддернув старенькие сползающие штаны. — Нас надо беречь.
— Эть, неугомонный, — покачал головой старик, — а вы, что молчите, юноши? — он повернулся к братьям.
— Мы привыкли к нагрузкам в секции, — пожав плечами, ответили ребята и кивнули в сторону друга. — Вон, Сережке, тяжеловато. Если честно сказать, и мы не отказались бы с ночевкой отправиться.
Старик досадливо закряхтел. Ухватившись заскорузлыми пальцами за холеную бороду, обвел всех хмурым взглядом.
— Ну, обложили со всех сторон, как волка, — проворчал он.
