Предисловие
Письма профессора Обручева
Профессор Владимир Афанасьевич Обручев (1863–1956) прожил долгую и интересную жизнь. Он был видным ученым-геологом, исследовал пустыню Гоби и Алтай, искал золото в Сибири, проектировал Закаспийскую и Транссибирскую железные дороги, изучал вечную мерзлоту. В его честь названы горный хребет на Алтае, оазис в Антарктиде и даже минерал «обручевит». Но прославился он не только своими научными открытиями, но и приключенческими романами, которые переиздаются и читаются до сих пор. Его самые известные книги — «Земля Санникова» и «Плутония» — посвящены исследованию земель, которых нет на карте...
В дверь постучали.
Профессор Обручев с трудом оторвался от текста своего доклада для заседания Географического общества СССР, почетным президентом которого он был недавно избран. В кабинет вошла его жена Ева Самойловна (Владимир Афанасьевич называл ее Эвой, а она его — по имени-отчеству, но на «ты»), высокая седовласая женщина с суховатым лицом.
— Владимир Афанасьевич, тут тебе еще письма принесли, — Ева Самойловна подошла к письменному столу и вручила Обручеву увесистую пачку писем, которую с трудом удерживала в руках. Владимир Афанасьевич улыбнулся:
— Спасибо, Эва. Как раз хотел передохнуть!
Судя по лицу Евы Самойловны, она ему не поверила. Но улыбнулась в ответ и вышла из кабинета.
Обручев вскрыл самое верхнее письмо и принялся за чтение.
Уважаемый Владимир Афанасьевич! С большим интересом мы с ребятами из класса прочли отчет о путешествии русских ученых в подземную страну Плутонию. Мы оканчиваем школу на будущий год и хотим спросить Вас: как можно попасть в экспедицию, которую снарядит Академия наук СССР для дальнейших исследований Плутонии?
Владимир Афанасьевич вздохнул. Это было одно из многочисленных писем от романтически настроенных ребят, которые он получал после очередного переиздания романа «Плутония». «Угораздило же меня для придания правдоподобия указать, что книга основана на подлинных дневниках членов экспедиции! — подумал Обручев. — Читатели и впрямь приняли все это за чистую монету».
Обручев хорошо помнил, как и почему он задумал создать «Плутонию». Было лето 1915 года — в Европе гремела страшная Первая мировая война. Владимир Афанасьевич, три года назад вынужденный подать в отставку с поста профессора Томского Технологического Института за поддержку студенческой забастовки, жил теперь с семьей в Москве, снимая квартиру в Калошном переулке на Арбате. Все время он отдавал обработке материалов по золотоносным районам Сибири и дневников последней экспедиции в Пограничную Джунгарию. Но в какой-то из вечеров он перечитал роман Жюля Верна «Путешествие к центру Земли».
Поклонник приключенческой литературы, Владимир Афанасьевич был раздосадован. Как могла ему в юности нравиться столь несерьезная книга! Разве возможно путешествие в центр земного шара через кратер вулкана? Ведь любой геолог знает, что кратеры уже на небольшой глубине оказываются забиты застывшей лавой. А гигантские подземные пещеры, залитые фантастическим светом бог весть какого происхождения! Нет, все-таки Жюль Верн был немалый фантазер, но не ученый.
«Интересно, — задумался Владимир Обручев, — а если и в самом деле на минуту допустить, что теория полой Земли истинна? Как бы с точки зрения строгой науки выглядело путешествие в ее недра? И пусть бы даже там остались жить вымершие виды животных — кстати, а как бы они туда попали?» Ученый взялся за перо и за пару месяцев набросал черновик романа.
Правда, издан он был лишь через десять лет — в 1924 году, когда в стране уже сменилась власть и произошло столько событий, что хватило бы не на одну человеческую жизнь. К счастью, ветры перемен не затронули Обручева и смысл его жизни — науку.
Создавая роман, Обручев хотел дать читателям представление об истории Земли — поэтому герои «Плутонии» путешествуют не столько в пространстве, сколько во времени. Продвигаясь по рекам и морям подземного царства, они видят перед собой геологические эпохи Земли, одну за другой. Соответственно меняются и флора, и фауна. Вначале путешественников окружают млекопитающие, появившиеся на планете в конце триасового периода, и погода в подземном царстве ненамного теплее наземной вечной мерзлоты. Но чем дальше продвигаются исследователи, тем глубже они уходят по ступенькам веков — и вот их окружает теплый и влажный тропический климат юрского периода, по берегам реки зеленеют хвощи и папоротники, а по лесам и полянам разгуливают короли эпохи — динозавры.
Владимир Афанасьевич не был палеонтологом, хотя во время геологических экспедиций он время от времени натыкался на останки вымерших животных — то пещерного носорога в пустыне Гоби, то мамонта в вечной мерзлоте Сибири. Его описания не всегда получались строго научными. Одна из первых рецензентов его книги (и одновременно невестка Владимира Афанасьевича, жена его младшего сына Дмитрия), палеонтолог Ольга Павловна Обручева, справедливо отметила, что, например, трицератопсам писатель польстил, увеличив их почти в два раза. В реальности эти динозавры были ростом под три метра и длиной в пять, а в книге — пять и восемь соответственно.
