— Рэтт, ну что ты опять залип? — окликнул Бак.
— Не залип, а выбрал хлебное местечко, — пояснил тот, не без труда выбираясь из толпы и показывая несколько зажатых в ладони кредиток.
— Не свети ими, дебил! Сколько раз говорить…
— Всё, всё, убрал!
— Не убрал, а отдал Джерри, а Джерри…
— Да помню я, помню, — махнул рукой Рэтт и огляделся в поисках самого младшего в их компании.
Джерри был шустр, неприметен и способен просочиться в любую щель и затаиться едва ли не на виду у охраны. Именно поэтому ему скидывали ворованные кредитки, которые Джерри уносил подальше и надежно прятал. И, что ценно, не пытался крысятничать, потому что знал — за это изобьют. Возможно, до смерти, потому как таких шустрых парней — пруд пруди, и желающих занять теплое местечко при вменяемых и не жадных старших среди них навалом. Ну и что ж, что те не входят ни в какую крутую банду, только платят кому надо за «крышу»? У них, может, прибыль невелика, зато каждый второй не норовит голову открутить…
— Марш отсюда, — скомандовал мальчишке Бак, и тот улетучился, на ходу рассовывая кредитки по карманам. — Рэтт, на что ты пялишься, а? Шею свернешь!
— Да ладно тебе, — отмахнулся тот, не переставая оглядываться. — Улов нормальный, а еще не вечер. Короче, дай посмотреть, я таких никогда не видел!
— На подиум лучше смотри, там хоть нормальные… Вон, вон, смотри, какая!
— Да они одинаковые все, — отмахнулся Рэтт. — Хотя… у этой да, сиськи знатные. Но на таких можно в сети пялиться, а этих нигде не показывали, я б знал!
— Ага, знал бы он… знаток выискался, — проворчал Бак, но тоже оглянулся назад, на громадный, от пола до потолка прозрачный цилиндр, подсвеченный всеми цветами радуги. — Слушай, пойдем отсюда, а? Меня от этой твари воротит! Это каким надо быть извращенцем, чтобы такое купить?
— Они не продаются, — просветил Рэтт, шмыгнув носом. — Я там в толпе слышал, какой-то толстый инопланетчик говорил, мол, приценивался, а его завернули, хотя он бешеные бабки сулил. Это типа только для привлечения внимания, и в частное владение — ни-ни, никому. Даже местным.
— Что, так-таки никому? — хмыкнул Бак, поглубже надвинув кепку.
— Ну… те, уж наверно, не на открытом аукционе такую экзотику покупают.
— Тоже верно… Да и ты прикинь, сколько стоит ее содержать? Она, наверно, жрет больше, чем мы с тобой, вместе взятые. И не абы что, а какой-нибудь спецкорм.
— Ага, или вообще живую рыбу, — со вздохом согласился Рэтт и почесал веснушчатый нос.
— Вот-вот. И в бочке ты эту тварь не поселишь, — заключил Бак. — И вообще, ты зубы ее видел? Так вот оголодает, сунешься погладить — без руки останешься. Такую только в бассейне держать или в этом вот аквариуме, а он, наверно, стоит, как звездолет! И вообще, что толку-то? Ну день будешь таращиться, ну два, а потом надоест, и куда ее девать? Ее даже трахнуть не выйдет!
— Да понятно, что ты мне на мозги капаешь? Помечтать нельзя… Хотя насчет трахнуть — это ты зря… — задумчиво произнес Рэтт. — Приспособы у них точно имеются. Вон, глянь на самца…
Он кивнул на другой аквариум — они были расставлены по всему огромному холлу, хочешь, не хочешь, а наткнешься взглядом. Трудно не увидеть такую громадину, да еще когда она светится так, что глазам больно!
— Не, знаешь, я лучше с тобой потрахаюсь, — присмотревшись, ответил Бак. — Хотя нет, с кем-нибудь другим, а то хрен знает, что тебе в башку взбредет… Так вот живешь с человеком который год и не знаешь, что он того…
— Да иди ты, я ж так просто, придуриваюсь, — сдал назад Рэтт, но украдкой снова посмотрел назад, туда, где в прозрачном аквариуме извивалась и переливалась всеми цветами радуги русалка. Самка.
— А ты не придуривайся, ты делом займись. Вон там, видишь, в центре… народу тьма, пошли… Да не на рыбин этих смотри, а по сторонам, рагон тебя заешь!
* * *
Особи-13 было скучно. На дежурстве часто бывает скучно, но отвлекаться нельзя, это она усвоила твердо.
Поначалу в новой пещере казалось интересно: Особь-13 никогда не видела столько двуногих сразу. Но рассматривать их не было смысла: они отличались только расцветкой волос, кожи и искусственных панцирей. Одежда, вспомнила она. Это называется одежда: у двуногих плохая терморегуляция и нет естественной защиты. Без одежды и оружия они почти беспомощны. Особенно не на твердой поверхности: на суше они хотя бы могут убежать, если есть, куда. В воде они только забавно бултыхаются и пускают пузыри.
Цвет двуногие менять не могут. Хотя нет, бывает, у них белеют или краснеют лица при перемене температуры или от сильных эмоций, но это хорошо заметно только у светлокожих. Зато по лицам легко понять, что испытывает тот или иной двуногий. И запахи они источают очень сильные. Конечно, через сверхпрочное стекло аквариума ничего нельзя обонять, но выражения лиц прекрасно различимы.
Вид Особей тревожит двуногих. Тревожит по-разному: кто-то испуган, кто-то заинтересован, кто-то скривился от омерзения, кто-то возбужден… Это хорошо, думает Особь-13, что запахи неощутимы. Наверняка в этой толпе стоит чудовищная вонь.
Срабатывает датчик, и она поворачивается всем телом, обвившись длинным гибким хвостом вокруг блестящего шеста. Сканирование… Результат получен.
