На улице уже с самого утра небо сеяло мелкий дождь, и под сводами крытого рынка было не так гулко, как обычно, парко и сумрачно.
Молодой человек и девушка остановились, пройдя в один из входов, посматривали по сторонам.
— По-моему, это в том краю, Янис, — девушка приподнялась на носках, вытянулась, пытаясь поверх голов разглядеть отдаленные ряды. — Кажется, мы с девочками там брали па восьмое марта.
— Вот, опять тебе кажется… Восьмое марта когда было, а сейчас все могло перемениться. Всегда лучше спросить, — рассудительно наставил молодой человек. И тут же обратился к пожилой даме с авоськой: — Прошу прощения: вы не знаете, где продают цветы?
— Цветы? Цветы… — задумчиво округлила дама блеклые глаза. — Кажется, напротив, за мясом. Право, точно не припомню. Понимаете ли, я зашла с другого бока и много ходила… Цепы ужасающие!
— Почему же — в той? — удивился почтенного вида человек, остановился тоже. — Их всегда продают за овощами, вся эта цветочная банда там… Во-он туда идите, как раз они и стоят.
— Вынуждена с вами не согласиться, — надменно заявила дама. — Специально не присматривалась, но, покупая свинину, я заметила, как от следующего ряда отходили с цветами! Сейчас даже припомню, какие несли…
— Благодарю вас. — Молодой человек, поклонившись уже не обращающим на пего внимания советчикам, потянул спутницу в сторону. — Пошли, это надолго.
— Знаешь, ты иди вправо, а я сюда, — предложила девушка. — Как раз встретимся у цветов.
— Ну хорошо, — не сразу согласился он, ому явно не хотелось оставлять спутницу. — Только не сбивайся в центр, а то в толпе не найдемся.
Девушка решительно скинула прозрачную накидку и, перебросив ее через руку с сумочкой, быстро лавировала среди покупателей. И очень скоро улыбнулась, довольная: впереди ей открылся цветочный ряд, предлагающий разнообразный ассортимент.
— Скажите, эти розы сколько стоят? — она осторожно потрогала тугой бутон на длинном колючем стебле.
— Три рубля, — из-под обширной кепки сверкнул цепкими глазами продавец. — Ручки не уколи, красавица… Сколько возьмешь?
— Мне нужны белые и темно-красные, но я не знаю даже сколько, дорого очень.
— Больше десяти штук берешь — два семьдесят отдам… Хочешь, вечером встретимся? Погуляем хорошо.
— Нет, что вы…
Она испуганно отпрянула, но продавец придержал ее за накидку:
— Подожди, зачем спешишь? Два пятьдесят бери… Есть у тебя телефон?
— Знаешь, обязательно тебе телефонную книгу подарю, так ты мне надоел! — сказал его сосед, заметно возвышавшийся над остальными. — Иди сюда, дорогая: белые есть, совсем темные есть… Два рубля. Выбирай.
Опасливо взглянув на него, девушка все же передвинулась к предлагаемому товару, высматривала лучшее.
— Вот эту возьми… Эту тоже и эти две. Долго стоять будут, — помогал высокий молодец в эффектном сероклетчатом, узком в талии пиджаке. — Кому подарить хочешь?
— Маме жениха, — девушка вздохнула. — Знакомиться сегодня иду. Вот эту еще… Эту тоже. И хватит, наверное.
— Почему хватит? Такой день у тебя, еще бери… Бери эти все, пусть полтора рубля будут. Ты ей очень понравишься, это я говорю, увидишь! Подожди, заверну… А эти просто возьми, раз день особенный.
— Ой, что вы! Не надо…
— Надо, надо, обидишь, если не возьмешь!
— Я даже не знаю, спасибо большое. — Она порылась в сумочке, смущаясь, положила на прилавок деньги. — Спасибо вам!
Подошедший в этот момент Янис, ошарашенный видом огромного букета, вдруг подозрительно оглядел продавца и, потемнев лицом, прошептал, склонясь к пей:
— Ты что! Как это? Каким образом, я не понимаю?
— Я тебе потом скажу, каким, — девушка заметно торопилась отвести суженого от прилавка. Но все-таки обернулась на прощанье, улыбнулась благодарно: — До свидания!
— Будь здорова… Счастья вам!
Торговцы цветами проводили взглядом удаляющуюся пару, потом тот, что в кепке, обернулся к молодому в роскошном пиджаке и покрутил пальцем у себя под козырьком:
— С ума сошел, да? Четыре тыщи километров летел подарки дарить.
— Подарок — хорошо, — рассудил стоявший следующим по ряду их пожилой рыжеусый коллега. — А цену сбивать не годится!
— Э-э, последний день, все равно, — белозубо улыбнулся высокий в ответ на упрек: — Надоело стоять, торгрвать надоело, дождь надоел… Солнца хочу!
До отправления поезда оставалось совсем немного, сутолока на перроне унялась. Стоявшие у тамбуров уже прощались, и проводники с привычной снисходительностью наблюдали оттенки расставаний.
Троица из цветочного ряда появилась вместе, высокий в сором пиджаке улыбнулся проводнице, протягивая билеты:
— Добрый вечор… Нам в одно купе, верно?