Мы бежим. Сквозь ночь. Нас пятеро. Бежим по белому лесу Нового Эдема. И Лу, и Томмо, и Эш, и Крид, и я. Пятеро нас. Мы бежим.
На земле толстый слой палой листвы, топота ботинок не слышно. На холоде изо рта вырываются клубы пара. Мы держимся настороже, ко всему готовы.
Лу закинул на плечо свитую кольцами веревку. Я несу взрывчатку, обернутую тряпьем и упакованную в котомку вместе с остальным добром.
Дальнозор. Одеяло. Кошель с лекарствами. Кремень. Фляжка. Соль в тряпице. Котелок. Рубаха. В голенище ботинка — нож. Арбалет. Мой лук из белого дуба и полный колчан стрел. Сердечный камень на шее болтается, холодит ямочку меж ключиц. Вот и все добро. Немного.
Бойцы летучего отряда ходят налегке. Передвигаются быстро. Мы — летучий отряд. Мы — возрожденные Вольные Ястребы. Хотим отстоять право жить в Новом Эдеме. В мире мало осталось плодородных земель, и воды не хватает. Но в Новом Эдеме все это есть. И принадлежать должно всем. Слабым и сильным. Старым и молодым Людям и зверям, всем, кто живет на земле. Не только ему и его избранникам.
Ему, Демало. Указующему путь. И его Управителям земли. Молодым Сильным. Производителям. Работникам в его чистом новом мире. Демало силой заставил их себе служить. Обольстил, уговорил. Убедил, подавил и подчинил своей воле. Запугал армией тонтонов.
Пробираемся между деревьев, каждый своим путем. Перепрыгиваем ручьи. Перелазим через валуны. Замедляем шаг, осторожно протискиваемся сквозь густые заросли, стараемся не споткнуться о корни, что торчат из земли. Главное — не оскользнуться, не упасть. Нам вывихи и переломы ни к чему.
Мы на самой окраине Нового Эдема, на юго-востоке, где начинается выжженная Резь. Место здесь мертвое. Ни селений, ни ферм. Только горы, холмы и овраги. Земля худосочная, неприветливая, каменистая. Корявые деревья отчаянно цепляются за нее жилистыми корнями.
Держимся на возвышенности. В лесу светло. Все залито холодным белым сиянием луны. Мы выходим из тени на свет, снова скрываемся в тени. И так раз за разом Свет нас серебрит. Мы белые, как призраки. Бежим что было сил.
И Следопыт мой стал призрачным волкодавом. Косматый хозяин леса бежит рядом. А высоко в небе кружит Нерон, ворон. Парит в море звезд. Только звезды беспокойные.
Это время года — самое звездное. Дни стоят короткие, свет гаснет быстро, все гибнет. А в ночи звезды срываются с небес, беспокойные души мертвых возвращаются на землю, завершить неоконченные дела.
Я бегу впереди всех, только иногда отстаю, перевожу дух. Мы мчимся на восток. Точно на восток, куда указывает рукоять небесного Ковша. Бежать всю дорогу я не собиралась, просто так случилось. Мы остановились на привал в пещере, а как вышли в путь, двинулись скорым шагом. Сами не заметили, как побежали. Потому что дерганые. Беспокойные. Медленно идти не получается.
Я с самого начала зорко гляжу по сторонам. Высматриваю Джеков знак, начало его тропки белых елей. Белая ель — странное дерево, ни на что не похожее. Корявое и приземистое. Заметить его легко что днем, что ночью. Вижу первую ель и улыбаюсь. Вот он, первый знак, точно как у нас с Джеком уговорено: к еловой лапе на северной стороне дерева прицеплен корешок. И так будет каждые пол-лиги. Это наша с Джеком тайна. Никто больше про нее не знает.
А сам Джек — моя тайна. Все остальные думают, что он помер месяц назад. Что его убило, когда мы Возрождение взорвали, там, где тонтоны штаб себе устроили. Так оно безопаснее. Надо, чтобы никто не знал, что он живой. Друзей среди нас у него нет. Те, кто со мной сегодня ночью по лесу бежит, Джеку не друзья.
Эш и Крид его ненавидят за то, что он к тонтонам перешел. Ну да, перешел. Но работал не с ними, а против них. Хотя на нем все равно кровь. Он был в Темнолесье, когда тонтоны убили наших друзей, Вольных Ястребов и разбойников с Западной дороги. Джек не убивал никого, а, наоборот, жизнь спас — и Криду, и Эш. И Мейв тоже. И в Возрождении нам помог, когда штаб тонтонов взорвал. Если б не он, Эмми бы не жить.
Только Эш и Крид знать ничего не желают. В ту ночь в Темнолесье они своих лучших друзей потеряли. И с тех пор в душе у них навсегда глубокая рана. Шрам. Раз Джек с убийцами был, значит, он тоже убийца и прощения ему нет. Если б Эш и Крид знали, что Джек живой, быстро б с ним расправились.
Но больше всех ненавидит Джека мой брат Лу. И Томмо тоже. А все из-за меня. Слим с Джеком не знаком. Молли и Эмми его любят. Эх, с Джеком всегда так… непросто. Вот мы с ним и решили, что лучше никому не говорить. Раз уж непонятно, кому можно доверять, кому нет, пусть все думают, что он помер.
