Команда «Интернационала» быстро вошла в новый ритм жизни. Раньше, выходные на борту были редким явлением, так что теперь, имея их на неделе аж два, многие не знали, чем заняться. Как ни странно, алкоголь, который Капитан считал главной угрозой, потреблялся не то, что бы с неохотой, но цивилизованно. До поросячьего визга стабильно нажиралась только Чума, которая, при своих габаритах, пыталась пить наравне с остальными. Но нажравшись, она отрубалась мертвым сном, так что проблемой это не было.
Гораздо больше суматохи доставляли всякие непредвиденные мелочи. Например, Багир получил в глаз от Тайги вломившись в женскую душевую. На борту они делились не по полу, а по должности — матросские и офицерские. Тут-же, имея достаточно места, решено было завести отдельные. И, как выяснилось, кое для кого это стало проблемой.
- Ты нахуя туда полез? - поинтересовался Боцман у Багира, все еще сжимавшего в руке кусок мыла, - Че ты там не видел?
- Пэрэпутал!
- Ты че? Неграмотный? Вон же на двери написано… Э-э-э..! «П» и «Д»? Так! Кто это писал!?
- Я, пан боцман! - отозвался помогавший приятелю Михай.
- И че это, ебать его якорем, значит?
- Ну знамо шо: «Паны» та «Дивчины»!
- Вах! А я думал што «Дэ» это «Джыгиты!».
- А «П», это значит..?
- Клянус - «Пэрсики» думал! - по лицу было видно, что Багир врет, не желая огрести еще раз.
- Ох бля… Ладно — сча Доктора позову, чтобы глаз посмотрел.
- Нэ надо! Такой пустяк доктор звать — пазор! Лучшэ скжитэ, как развыдэт то, чэм они там занымалыс?!
- Тут медицина бессильна…
- Пийдемте, пан, горилки жахнем? - предложил Михай, - Мабыть вона поможе!
Еще был Сыч. И если на борту, за постоянным шумом машин, его слышно особо не было, то теперь, в тишине, которая сама по себе мешала спать привычному к гулу двигателей экипажу, регулярно раздавалось зычное «Уху!», хлопанье крыльев и цоканье когтей по бетону. Также, вероятность наткнуться на него в самом темном месте и высрать от этой встречи килограмм кирпичей, стремилась к ста процентам. Плюсом было то, что он приучал всех к порядку почище боцманских пиздюлей, ибо любой неубранный предмет немедленно утаскивался и прятался в самом неожиданном месте. И если найти расческу в ботинке — это еще куда ни шло, то ножницы в диване были куда менее приятным сюрпризом.
Но, в остальном, все шло более-менее по плану. Закончив заполнять журналы, Капитан набил трубку и вышел на балкончик. Его «апартаменты» располагались прямо в доке укрытия, под самыми сводами, в помещении названном, для простоты, «мостиком». Там было просторно, имелся свой санузел, прямой выход в радиорубку и на наблюдательный пост, а, через большое панорамное окно, было удобно наблюдать за ходом работ на корабле. Правда, туда вела довольно крутая и длинная лестница, но в остальном — все как надо.
Внизу Боцман, дорвавшись до запасов краски, орудовал распылителем. Остальных он отпустил с работ пораньше, чтобы не топтали по крашенному, и рассчитывал, что за два дня выходных всё успеет высохнуть. Вообще, дела шли на удивление бодро — команда уже умудрилась сделать работы первой очереди и теперь, таким же галопом, добивала остальное, так что надо было думать, чем занять её остальное время.
С наблюдательного поста доносилось меланхоличное треньканье гитары. Вынося барахло на время ремонта, Марио обнаружил среди своих пожитков поломанную гитару и пояснил, что в ожидании корабля, на который можно было бы устроится, он пытался немного заработать уличным музыкантом. Амяз и Боцман, которые понимали в работе с деревом, осмотрели инструмент и вынесли вердик: «Починим».
Но, когда вновь зазвучавшую гитару вручили владельцу, и тот попытался что-то на ней исполнить, Ур, обладавший самым тонким слухом и самым паскудным характером, демонстративно загнул уши и понимающе кивнул: «Ага… Тебе её об башку расхреначили, да?». Марио, однако, проявил достойное уважения упорство и, вместо того, чтобы забросить это дело, принялся тренироваться. В принципе, это было нарушением, но во первых Капитан уважал настойчивость, а во вторых — Марио умудрялся пристойно бдить и проходить проверки, так что, ему была в этом смысле небольшая поблажка.
На лестнице раздалось шлепанье тапочек, потом робкий стук. «Входи», разрешил Капитан, уже зная кто там. Принесшая кофе Барабашка поставила чашку на стол и хлюпнула носом. Если раньше перемены в ней были заметны только тем, кто близко с ней общался, то теперь они стали очевидны всем, так как в первую очередь сказались на её стряпне. Она и раньше была вкусной, но готовилась строго по рецепту — ни шага влево-вправо. Теперь же, Барабашка принялась активно экспериментировать. Выходило, надо сказать, превосходно.
Однако, вместе с этим, она начала гораздо лучше понимать происходящее и, в частности, всю серьезность положения Старпома, так что регулярно впадала в уныние. Её подбадривали кто как мог, но это не сильно помогало.
- Опять плакала?
- Ага… Я не знаю… Грустно как-то…
- Понимаю… Мне тоже не по себе… - Капитан кивнул, - Вот, планы всякие строю… Ну ты понимаешь.
- Как ему помочь?
- Да... Не ссы — мы своих не бросаем. У меня есть кое-какие козыри. И если они сыграют, то я на них таких ребят натравлю, что трусами не отмашутся. Вытащим.
