СЫН ЛЮЦИФЕРА. ДЕНЬ 30-й.
И настал тридцатый день.
И спросил у Люцифера Его Сын:
– Христос был казнен. Сейчас нет казней. Означает ли это, что мир стал лучше?
И ответил Люцифер Своему Сыну:
– Нет. Мир не стал лучше. И люди не стали лучше. Ничего не изменилось с тех пор.
СТИХОТВОРЕНИЕ.
«Крутится, вертится шар голубой;
Крутится, вертится над головой;
Крутится, вертится, хочет упасть…»
Песенка.
«Я мог бы выпить море…
Я мог бы стать иным…
Вечно молодым…
Вечно пьяным…»
Современная песня.
Услышав знакомый металлический стук, Стасов быстро подошел к тормозам.
– Стасов, на вызов! – дверь была толстая, голос коридорного был еле слышен.
– С документами?
– Да, с документами.
– Пять минут!
– Чего там? – лениво поинтересовался один из сокамерников, на секунду отрываясь от нард. – На вызов, что ль?
– Да, – неохотно буркнул Стасов, роясь в бумагах.
– Адвокат?
– Да нет, следак, наверное.
Стасов быстро проверил бумаги, бегло похлопал себя по карманам – так… зажигалка, сигареты… – и постучал кулаком в дверь камеры: «Готов!»
– Фамилия-имя-отчество? – коридорный вопросительно смотрел на Стасова.
– Стасов Валерий Михайлович.
– В карманах чего есть?
– Зажигалка и сигареты, – Стасов достал из кармана пачку «Явы».
– Проходи.
Стасов молча присоединился к небольшой группе других таких же заключенных.
Лестница. Коридор. Снова лестница. Опять коридор.
– Стасов?
– Я!
– Шестой кабинет, – разводящий кивнул головой на дверь.
Стасов потянул на себя ручку. Стол, стулья. Убогая обстановка следственного кабинета. Двое незнакомых мужчин.
– Здравствуйте… – несколько растерянно произнес Стасов. Это еще кто?! Он вообще-то ожидал увидеть следователя.
– Проходите, проходите! – один из мужчин, постарше, указал на свободный стул. – Зам. начальника отдела МУРа…
– (Так!.. – похолодев, понял Стасов. – Опера с Петровки… Чего этим козлам здесь надо?!.. А следователь где?!) А следователь где? – вслух поинтересовался он.
– Следователя сегодня не будет! – хохотнул второй опер, помоложе. – Зачем нам следователь? Мы с тобой сегодня так просто побеседуем. Без протокола. За жизнь! Не возражаешь?
Стасов промолчал и нехотя сел на стул; настороженно посматривая на своих неожиданных гостей. Внутри у него всё сжалось. Ничего хорошего он от этой встречи не ждал. Что такое петровские опера, он знал прекрасно. И про все эти их «разговоры». «За жизнь!» Правда, здесь не Петровка. Особо-то не порезвишься. В тюрьме бить не разрешают… А впрочем, хуй их знает! У нас всё возможно. Ладно, посмотрим.
– На свиданье-то ходил вчера? – зам. начальника весело подмигнул Стасову. – Жену видел?
– Да, – односложно ответил Стасов.
– Нам спасибо скажи! Это мы следователя попросили! – опер был сама доброжелательность.
– Спасибо, – Стасову происходящее нравилось всё меньше и меньше.
– Как камера?
– Нормально.
– С сокамерниками проблем нет?
– Нет, – удивленно пожал плечами Стасов. (Ты что, совсем мудак?.. Как будто я в тюрьме первый раз сижу!)
– Да какие там «проблемы»! – вмешался второй опер. – Полный холодильник продуктов! Пирожки домашние ест!
(Какие еще «пирожки»?! – ошалело вытаращился на него Стасов. – Что за хуйня?!)
– Видишь, как мы о тебе заботимся? – ласково улыбнулся Стасову старший опер. – И свидания с женой, и пирожки домашние…
Стасов вымученно улыбнулся в ответ. Ему стало что-то совсем тревожно. Чего это они такие добрые? А?
– Долго мне еще здесь торчать? – осторожно поинтересовался он.
– А ты чего, в лагерь назад торопишься? – опер с интересом взглянул на Стасова. – Сколько ты уже сидишь?
– Пять лет, – подсказал второй опер.
– А срок у тебя семь? – старший вопросительно посмотрел на Стасова и, не дожидаясь ответа, продолжил. – Полсрока уже прошло. Уже по УДО можешь выйти.
– А можешь и не выйти, – подмигнул второй опер. – Всё от тебя зависит. Знаешь, как говорится?.. Налево пойдешь – к метро придешь, направо – небо в клеточку. Вот и выбирай!..
– А чего от меня может зависеть? – Стасов достал из кармана сигареты и закурил. (Да пошли вы со своим УДО! Отсижу свои два года. От звонка до звонка). – Я вообще, по ходу, не понимаю, чего меня сюда приволокли. Я же сразу, еще в лагере сказал, что ничего не знаю. Я тут вообще не при делах. Я его и видел-то всего один раз!
– Да? – опер тоже закурил. – А у нас есть данные, что вы были хорошо знакомы!
– Какие еще «данные»? – грубо спросил Стасов. – Чё ты меня на понт берешь?!
– Вот, читай, – опер достал из папки какую-то бумагу и придвинул ее по столу Стасову. – Показания твоего дружка Свиридова.
«Протокол допроса… Хорошо знакомы… Подтверждаю…»
Вот тварь! Стасов заметил, что руки у него дрожат.
– Не знаю я, чего он тут пишет, – Стасов поднял голову и твердо взглянул в глаза сидевшему напротив старшему оперу, – это его проблемы! Я уже показывал, что я его видел всего один только раз! Больше мне добавить нечего.
– Нечего, значит!.. – зловеще протянул тот, убирая бумагу снова в папку. – Ну, смотри, дело твоё.
– Значит, мы тебе и свидание, и камеру хорошую – а ты вон как! – даже как-то обиженно подхватил второй опер. – Хорошего отношения не понимаешь?..
