Между поэзией и прозой: к родословной «Недоноска» Боратынского

Между поэзией и прозой: к родословной «Недоноска» Боратынского

Авторы:

Жанр: Литературоведение

Циклы: не входит в цикл

Формат: Полный

Всего в книге 4 страницы. У нас нет данных о годе издания книги.

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность. Книга завершается финалом, связывающим воедино темы и сюжетные линии, исследуемые на протяжении всей истории. В целом, книга представляет собой увлекательное и наводящее на размышления чтение, которое исследует человеческий опыт уникальным и осмысленным образом.

Читать онлайн Между поэзией и прозой: к родословной «Недоноска» Боратынского


Михаил Вайскопф

Между поэзией и прозой: к родословной «Недоноска» Боратынского

Боратынского принято причислять к ведущим представителям «литературной аристократии». Между тем само это определение инспирирует некоторую предвзятость и оценочность, не лишенную привкуса анахронизма. Людям пушкинского круга приписывается обычно подкупающе-элитарная позиция, запечатленная в «Поэте и толпе», тогда как на деле в их личностном строе «поэт» мирно и довольно успешно уживался с «книгопродавцем». В этом отношении «литературные аристократы», по существу, мало отличались от своих расчетливых плебейских соперников. Разница состояла преимущественно в том, что первые, на классицистский манер, предпочитали четко разделять обе свои функции, тогда как у последних они часто, но, как мы вскоре увидим, все же далеко не всегда, смешивались, и «книгопродавец» подминал под себя «поэта». Само представление о цельности поэтической личности утвердилось значительно позже, хотя было хорошо известно уже и романтикам 1830-х годов.

Здесь примечательна судьба Вяземского, который как раз тогда с шокирующей явственностью расщепился на две контрастные ипостаси — деловую и лирическую, будучи при этом энергичным противником плебейски-торгашеского духа в литературе. Олицетворением последнего принято было, наряду с Булгариным, Сенковским и Гречем, считать Николая Полевого. Издатель «Московского телеграфа» был, как известно, одной из самых контроверсальных культурных фигур николаевской эпохи. Коллеги и конкуренты не выносили его за журнальную оборотистость и купеческую спесь. А к концу 1820-х годов он ввязался в неустанную войну с Вяземским и прочей «литературной аристократией», задетой нападками Полевого на Карамзина. Напомню также, что Вяземского тогда активно поддержал и Боратынский. Но эта непримиримая вражда возникла далеко не сразу. Совсем незадолго до того, еще в середине 1820-х гг., с Полевым поддерживали весьма дружеские контакты люди пушкинского круга, и в первую очередь тот же Вяземский, который по праву считался «крестным отцом» «Московского телеграфа». Что касается Боратынского, то к нему в этом журнале, в отличие от других изданий, относились подчеркнуто доброжелательно. В ноябре 1827 г. он с чувством благодарил Полевого за публикацию книги («Стихотворения Евгения Баратынского»), обнимая издателя «от всей души»: «Что касается до меня, то не могу сказать, как я вам обязан. Издание прелестно. Без вас мне никак бы не удалось явиться в свет в таком красивом уборе. Много, много благодарен» (и спустя несколько лет, в ожесточении распри, Полевой мстительно напомнил неблагодарному оппоненту о своем заступничестве и покровительстве).

Предыстория этого конфликта показывает, что Боратынского, как и других «литературных аристократов», не обошел стороной тот настрой презренного утилитаризма, который они охотно инкриминировали напористому «купчишке» и который вступил у них в плодотворный союз с житейской прагматикой. По части меркантильного пафоса приверженцы Карамзина порой не уступали своему третьесословному противнику. Если Полевой, всячески пропагандировавший в своем журнале спасительные выгоды просвещения, промышленности и торговли, превозносил, например, московскую Выставку российских изделий 1831 г. (он входил и в ее комитет), то князь Вяземский, по долгу службы, был непосредственным и весьма деятельным куратором той же выставки. В 1834 г., будучи вице-директором департамента внешней торговли при Министерстве финансов, он поместил в «Библиотеке для чтения» свою статью «Таможенный тариф 1822-го года» (датировав ее 11 апреля 1834 г.), очень сходную с гражданской риторикой Полевого и включавшую такие сентенции:

«Если нужно … определить характер эпохи нашей, то мы назовем ее эпохою практического, или положительного просвещения, то есть всеобъемлющей промышленности и применений последствий ее к пользам общественного и частного благосостояния». Всюду господствует «одно единомышленное стремление к пользе положительной … Общеполезные открытия следуют одно за другим»; «Земля оковывается железными колеями». Далее — выпад против наивных идеалистов, презирающих все эти достижения: «Напрасны лжеумствования тех, которые порочат промышленность за направление ума человеческого к цели исключительно вещественной, почитая направление сие унижением возвышенного предназначения его … Промышленность есть наука преимущественно общественная и человеколюбивая. В ней частная польза есть неотдельное звено пользы общей».

Вторая, лирическая ипостась Вяземского, запечатлена в его послании графу В. А. Соллогубу, которое он, одновременно со статьей, опубликовал во втором выпуске «Новоселья» (ц.р. 18 апреля 1834 г.). На сей раз он оказался первым русским поэтом, осудившим железный век, взятый в том же именно утилитарно-прозаическом его значении, какое он восславил в статье. В остальном семантический рисунок «века» подсказан был Тютчевым: «Нет веры к вымыслам чудесным, / Рассудок все опустошил … // Нет, мы не древние народы! / Наш век, о други, не таков» (1821; первая полная публикация — 1828). Ср. у Вяземского:


С этой книгой читают
Вещунья, свидетельница, плакальщица

Приведено по изданию: Родина № 5, 1989, C.42–44.


Сто русских литераторов. Том третий

Появлению статьи 1845 г. предшествовала краткая заметка В.Г. Белинского в отделе библиографии кн. 8 «Отечественных записок» о выходе т. III издания. В ней между прочим говорилось: «Какая книга! Толстая, увесистая, с портретами, с картинками, пятнадцать стихотворений, восемь статей в прозе, огромная драма в стихах! О такой книге – или надо говорить все, или не надо ничего говорить». Далее давалась следующая ироническая характеристика тома: «Эта книга так наивно, так добродушно, сама того не зная, выражает собою русскую литературу, впрочем не совсем современную, а особливо русскую книжную торговлю».


«Сказание» инока Парфения в литературном контексте XIX века

«Сказание» афонского инока Парфения о своих странствиях по Востоку и России оставило глубокий след в русской художественной культуре благодаря не только резко выделявшемуся на общем фоне лексико-семантическому своеобразию повествования, но и облагораживающему воздействию на души читателей, в особенности интеллигенции. Аполлон Григорьев утверждал, что «вся серьезно читающая Русь, от мала до велика, прочла ее, эту гениальную, талантливую и вместе простую книгу, — не мало может быть нравственных переворотов, но, уж, во всяком случае, не мало нравственных потрясений совершила она, эта простая, беспритязательная, вовсе ни на что не бившая исповедь глубокой внутренней жизни».В настоящем исследовании впервые сделана попытка выявить и проанализировать масштаб воздействия, которое оказало «Сказание» на русскую литературу и русскую духовную культуру второй половины XIX в.


Словенская литература

Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.


«На дне» М. Горького

Книга доктора филологических наук профессора И. К. Кузьмичева представляет собой опыт разностороннего изучения знаменитого произведения М. Горького — пьесы «На дне», более ста лет вызывающего споры у нас в стране и за рубежом. Автор стремится проследить судьбу пьесы в жизни, на сцене и в критике на протяжении всей её истории, начиная с 1902 года, а также ответить на вопрос, в чем её актуальность для нашего времени.


Коды комического в сказках Стругацких 'Понедельник начинается в субботу' и 'Сказка о Тройке'

Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.


Муха с капризами

Весёлые рассказы о животных.По книге: Грабовский Ян. Муха с капризами. Перевод с польского Б. Заходера, Рисунки В. Цигаля, Москва, изд. «Детская литература», 1968 г. Серия «Школьная библиотека для нерусских школ».


Крах операции `Шепот тигра`

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Сын идет на медаль

Школьные годы — неповторимое утро человеческой жизни. Пока от звонка к звонку бегут уроки и перемены, сколько совершается событий, не видимых постороннему глазу! Возникает и рушится дружба, вспыхивает первая любовь, проходит испытание честности и верности товарищей.Многое из того, что происходит в каждом классе каждый день, выглядит незначительным, но иные малозаметные события оставляют след на всю жизнь. Они не находят своего отражения ни в классном журнале, ни в школьных дневниках, но именно о них-то и идёт речь в рассказах Л. Ковалёвой из жизни старшеклассников.


Небо остается...

Во второй книге автор знакомит читателя с дальнейшей судьбой героев романа, прошедших нелегкий путь последних двух лет войны и вернувшихся в Ростов.


Другие книги автора
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама.


Красный чудотворец: Ленин в еврейской и христианской традициях

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Писатель Сталин. Язык, приемы, сюжеты

Русский язык не был родным языком Сталина, его публицистика не славилась ярким литературным слогом. Однако современники вспоминают, что его речи производили на них чарующее, гипнотическое впечатление. М. Вайскопф впервые исследует литературный язык Сталина, специфику его риторики и религиозно-мифологические стереотипы, владевшие его сознанием. Как язык, мировоззрение и самовосприятие Сталина связаны с северокавказским эпосом? Каковы литературные истоки его риторики? Как в его сочинениях уживаются христианские и языческие модели? В работе использовано большое количество текстов и материалов, ранее не входивших в научный обиход. Михаил Вайскопф — израильский славист, доктор философии Иерусалимского университета.


Влюбленный демиург

Новая книга известного израильского филолога Михаила Вайскопфа посвящена религиозно-метафизическим исканиям русского романтизма, которые нашли выражение в его любовной лирике и трактовке эротических тем. Эта проблематика связывается в исследовании не только с различными западными влияниями, но и с российской духовной традицией, коренящейся в восточном христианстве. Русский романтизм во всем его объеме рассматривается здесь как единый корпус сочинений, связанных единством центрального сюжета. В монографии используется колоссальный материал, большая часть которого в научный обиход введена впервые.