Этот парень был мертв... Мертв как сто тысяч покойников.
Он лежал на ковре в пижаме и с огромной дырой в затылке. В руке у него был мой пистолет.
Я начал тереть виски, пытаясь разогнать туман, клубившийся в голове, но полицейские не дали мне опомниться. Один из них схватил меня за руку и заорал так, что загудело в голове. Другой стал бить меня мокрой тряпкой, словно хотел разнести на мелкие кусочки.
— Перестаньте, черт побери... — простонал я. Полицейский засмеялся и толкнул меня на кровать. Мысли у меня путались, и я ничего не помнил. Но труп лежал посреди комнаты с моим пистолетом в руке. Кто-то рванул меня за руку, заставляя встать, и опять пристал с вопросами Мне это надоело, и я лягнул его.
Обрюзглая физиономия и мягкая шляпа исчезли из поля зрения. Парень взвыл и скорчился. Кажется, я рассмеялся. Во всяком случае, услышал какой-то хрип.
— Ну теперь-то он у меня попляшет... — произнес чей-то голос, но в этот момент дверь распахнулась, послышались твердые, уверенные шаги, и в комнате воцарилась тишина. Только толстомордый еще продолжал скулить. Это мог быть только Пат.
— Пат, дружище, — пробормотал я. — Ты, как всегда, пришел в критический момент, чтобы спасти мою жизнь.
Но Пат был настроен отнюдь не дружелюбно.
— Опять наклюкался... Нашел время... — пробурчал он и повернулся к полицейским:
— Снова руки распускаете?
Те промолчали. Потом толстомордый плюхнулся в "кресло и застонал:
— Этот сукин сын лягнул меня... вот сюда...
— Чистая правда, капитан, — подтвердил другой полицейский. — Маршалл стал его спрашивать, и он его лягнул.
Пат пробормотал что-то себе под нос и склонился ко мне.
— Все в порядке, Майк, вставай... да поживее. — Он обхватил меня рукой и усадил на кровать.
— Отвратительное ощущение, — пожаловался я.
— Боюсь, сейчас тебе станет еще хуже. — Пат взял мокрую тряпку и протянул ее мне:
— Протри лицо, ты похож на пьяную обезьяну.
Я провел по лицу мокрой тряпкой. Туман начал рассеиваться. Как только я сумел унять дрожь, Пат решительно повел меня в ванную. После душа, исхлеставшего мою кожу ледяными плетьми, я вновь ощутил себя человеческим существом, а не бесплотным духом, парящим в пространстве. Когда я покончил с мытьем и вышел из ванной, Пат сунул мне чашку горячего кофе и почти насильно заставил его выпить. Я попытался ухмыльнуться, но улыбке моей явно не хватало веселости, а в голосе Пата радости было и того меньше.
— На этот раз ты здорово влип, Майк... — Пат почти рычал. — Какого черта! Господи, почему ты каждый раз во что-нибудь впутываешься и каждый раз — из-за женщины.
— Это была не женщина, Пат.
— Хорошо, милая крошка. Это не меняет дела. В ответ я грязно выругался. Мой язык еле ворочался, но Пат меня понял. Для верности я повторил свою тираду дважды.
— Заткнись, — бросил Пат. — Не ты первый. Я мог бы сейчас ткнуть тебя носом в то обстоятельство, что ты был влюблен в женщину, которую убили, и крыть тебе было бы нечем.
— Ерунда. Там было двое.
— Ну ладно. Оставим это. Знаешь, что там лежит?
— Конечно знаю... Труп.
— Правильно, труп. То-то и оно... Вы спали в одном номере отеля, вдвоем, и теперь тот парень мертв. У него в руке твой пистолет, а ты мертвецки пьян. Что скажешь?
— Я его прикончил. Я лунатик и пристрелил его во сне.
Теперь выругался Пат:
— Брось молоть чепуху! Я хочу понять, что случилось на самом деле!
— Откуда же взялись эти болваны? — Я указал пальцем на соседнюю комнату.
— Это полицейские, Майк. Они ничем меня не хуже и пытаются узнать то же, что и я. Часа в три ночи пара из соседнего номера услышала выстрел, но они приняли его за автомобильный выхлоп... Утром в номер заглянула горничная и, увидев на полу тело, выскочила за дверь. Кто-то вызвал полицию... Вот и все. Так что же?
— Черт меня возьми, если я хоть что-нибудь в этом понимаю.
— Ошибаешься. Черт тебя возьмет, если ты хоть что-нибудь в этом не поймешь.
Я взглянул на Пата, капитана Патрика Чамберса, моего старого фронтового друга. Он служил в нью-йоркской полиции в отделе по расследованию убийств, и вид у него был мрачный.
Меня стало подташнивать, и я как раз вовремя успел добраться до унитаза и поднять крышку. Пат подождал, пока я выйду и прополощу рот, и протянул мне одежду.
— Одевайся, — проговорил он, скривив губы, и недовольно покачал головой.
Руки у меня так дрожали, что я с трудом застегнул пуговицы на рубашке. Мне, правда, удалось засунуть галстук под воротничок, но затянуть его я так и не смог и послал к черту. Пат помог мне надеть куртку, и я порадовался, что даже в такой ситуации он остался мне другом.
Когда я вышел из ванной, толстяк все еще сидел на стуле, правда, стонать уже перестал. Если бы не Пат, он наверняка разбил бы мне черепок дубинкой, разумеется призвав на помощь двух-трех своих парней. Двое полицейских были в форме — из патруля и двое в штатском — из местного полицейского участка. Я никого из них никогда и в глаза не видел, и они меня тоже, так что мы были квиты. Парни в штатском и один из патрульных бросили на Пата многозначительные взгляды: “Хорош субчик, да?” Но Пат тут же поставил их на место.
Он придвинул мне стул и сел сам.
