— Куда двинемся? — Карл Куллинан присел рядом с Андреа Анропулос на самый большой из плоских камней, окружавших угли обеденного костра. Он медленно отхлебывал кофе и щурился на закатное солнце.
Энди-Энди улыбнулась. Карл всегда любил ее улыбку: она делала еще ярче и без того яркий день.
— Ты это в переносном смысле? — Она тряхнула головой, отбрасывая с лица непослушные прядки. Ее тонкий загорелый пальчик коснулся его виска. — Или интересуешься, куда бы нам удрать, чтобы побыть наедине? — Склонив голову к плечу, Андреа снизу вверх взглянула на воина. — А я-то думала, прошлой ночи нам хватит — хотя бы на время! Давай подождем до темноты, ладно?
Карл рассмеялся.
— Я не о том — а про то, сколько еще мы будем тут прохлаждаться. Сообщество Целящей Длани не станет терпеть нас здесь вечно. — И еще мне бы ну очень хотелось знать, каким образом мы сможем сдержать данный Матриарху обет. Он взял Андреа за руку. — Кстати… Коли уж ты сама заговорила, я бы не прочь…
«Это смешно!» — произнес жесткий пронзительный голос в голове Карла.
Ярдах в двадцати от пары, в траве, открыл глаза Эллегон. Подняв голову со скрещенных передних лап, дракон глянул на людей.
«Неужто вы не в состоянии думать ни о чем, кроме плотских утех? Я знаю, вы только люди, — но неужели у вас всегда гон?»
Он поднялся на четыре лапы, свернул и развернул крылья — с соседнего вяза поднялась туча мелких птах — и неторопливо взлетел. По драконьим меркам он был совсем мал: всего-то с автобус от острого кончика серовато-зеленого хвоста до подобных блюдцам ноздрей носа ящера.
Распахнулась и захлопнулась пасть, извергнув клубы дыма и пара.
«Мне казалось, что люди, еще недавно учившиеся вместе, должны думать и о другом. Хотя бы иногда».
«Эллегон, — подумал Карл, — ты несносен».
«Ладно, не бери в голову. Со мной можно и не считаться — я, в конце концов, всего лишь дракон».
Он развернулся и, покачиваясь, полетел прочь.
— Эллегон! — окликнул Карл. — Вернись!
Дракон сделал вид, что не слышит.
Карл повел плечами.
— И что это он стал таким…
— Занозистым? — договорил, подходя, Уолтер Словотский. — Но ты же сам во всем виноват.
Уолтер был крупным мужчиной — но все же не настолько высоким, широкоплечим и мускулистым, как Карл. По крайней мере здесь. Прежде, дома, Уолтер был сантиметров на пятнадцать выше Карла и куда сильнее. Но при переходе из мира в мир Карл изменился — ему прибавилось росту и силы, к тому же он приобрел умения, которыми не обладал дома.
