Шуклинский Пирогов

Шуклинский Пирогов

Авторы:

Жанр: Русская классическая проза

Циклы: не входит в цикл

Формат: Полный

Всего в книге 5 страниц. У нас нет данных о годе издания книги.

САЛОВ ИЛЬЯ АЛЕКСАНДРОВИЧ (1834–1903) — прозаик, драматург. Детство Салова прошло неподалеку от Пензы в родовом имении отца Никольском, расположенном в живописном уголке Поволжья. Картины природы, написанные точно и поэтично, станут неотъемлемой частью его произведений. В 1850 г. переехал в Москву, служил в канцелярии Московского губернатора. Занимался переводами модных французских пьес. Написал и издал за свой счет две собственные пьесы. В 1858–1859 гг. одно за другим печатаются произведения Салова, написанные под ощутимым влиянием «Записок охотника» Тургенева: «Пушиловский регент» и «Забытая усадьба» («Русский вестник»), «Лесник» («Современник»), «Мертвое тело» («Отечественные записки»), В 1864 г. опубликовал в журнале «Время» роман «Бутузка» антикрепостнической направленности. С середины 70-х гг. сотрудничал в «Отечественных записках» Салтыкова-Щедрина. Щедрин неоднократно обращался к Салову с просьбой присылать свои произведения: «…Редакция весьма ценит Ваше участие в журнале» (Салтыков-Щедрин М. Е. Собр. соч.: В 20 т. М., 1976. Т. 19. Кн. 1. С. 104). В «Отечественных записках» с 1877 по 1833 г. Салов напечатал четырнадцать рассказов. Их главная тема — буржуазные хищники и их жертвы. Современники обвиняли Салова в подражании Щедрину, автор же утверждал, что его герои «списаны с натуры». В 80-90-е гг. рассказы Салова имели успех у читателей и были переведены на иностранные языки. В 1894 г. рецензии на новый сборник рассказов Салова появились в крупнейших русских журналах. Критики отмечали превосходное знание сельской жизни, глубокое сочувствие к деревенским людям, правдивое, лишенное идеализации изображение крестьян. А. М. Скабичевский охарактеризовал Салова как писателя «тургеневской школы», одного из самых талантливых беллетристов своего времени. По мнению А. Н. Пыпина, «некоторые из его деревенских героев могут считаться в ряду лучших народных типов», созданных русскими писателями. В то же время правдивое, лишенное прикрас изображение Саловым народа не удовлетворило критика народнического «Русского богатства», без оснований обвинившего писателя в «безучастном отношении к изображаемым явлениям». После, закрытия «Отечественных записок» Салов печатался в журналах «Русская мысль», «Северный вестник», «Неделя», «Артист», «Нива» и др.

Читать онлайн Шуклинский Пирогов


Как-то недавно в местной газете, в отделе хроники, было помещено следующее сообщение:

«Такого-то марта, около десяти часов утра, на маслобойне купца Наумова одному из рабочих, запасному рядовому Иванову, машиной раздробило кисть руки и оторвало большой палец. Иванов отправлен на излечение в Александровскую больницу».

Сообщение это напомнило мне следующий случай.

Это было лет двадцать тому назад, когда у нас не было еще ни земских врачей, ни земских фельдшеров и когда на весь уезд, в котором я жил, был всего-навсего один только лекарь, а городская больница состояла из четырех-пяти коек с тюфяками, жесткими, как гранит. Больницу эту называли «клоповником», по изобилию имевшихся в ней клопов, и ложиться в этот клоповник никто никогда желания не изъявлял. Нечего говорить, что таковое положение дел породило врачей-дилетантов, занимавшихся con amore [2] лечением «низшей братии». В любой помещичьей усадьбе, в особенности же в среде ее женских обитательниц, можно было встретить таких дилетантов. В одной, например, пользовала народ «баринова свояченица», в другой — «сама барыня», в третьей — заметно увядшая, но все еще молодившаяся «баринова дочка». Делу этому предавались они не только с участием, но даже с некоторым евангельским увлечением и платы как за лечение, так и за медикаменты, конечно, не брали. Они принимали больных у себя на дому, перевязывали им раны, прикладывали горчичники и мушки[3], снабжали их нужными медикаментами, иногда даже чаем и сахаром, а к тяжко больным ездили сами. Народ любил этих барынь и охотно доверялся им. Сами господа помещики делом этим не занимались, подшучивали над ним, считали его почему-то «бабьим» — и разве иногда только, когда заболевал у них необходимый работник, они принимали в нем некоторое участие и, обратись к своим женам, говорили: «Матушка, посмотри ты, ради бога, этого Гараську, что с ним такое? Вот уже третий день, подлец, на печке валяется! Дай ему чего-нибудь!» Все эти барыни-лекарки назывались не по имени и отечеству, а по прозванию усадеб, в которых проживали. Так, Софья Степановна Стручкова, проживавшая в селе Ерунде, называлась «ерундинской барыней», а барыня Васса Андреевна Кондарская — «скачихинской барыней». Барыни эти пользовались обыкновенно в своем ерундинском околотке и в своем скачихинском районе известным медицинским renommée [4], приобретали некоторую популярность, а иногда даже достигали опьяняющей славы. Лечили они большею частью по лечебникам сороковых годов и, в большинстве случаев, все болезни приписывали простуде, засорению желудка и худосочию. Лечили рвотным, касторкой, алтейной мазью[5] и неизбежным вытяжным пластырем, мятой, бузиной и разными травяными настойками. В экстренных случаях более храбрые, как, например, «ерундинская барыня», — в настойки эти подмешивали «по вкусу» известные дозы сулемы и мышьяка.

К числу таких-то врачей-дилетантов принадлежал и я, с тою только разницею, что, памятуя о существовании в «Уложении о наказаниях» на какой-то странице какой-то статьи, не особенно поощряющей подобную форму излияния человеколюбия, — я избрал себе гомеопатию: «Уж если не вылечу, — соображал я, — то уж ни в каком случае не уморю!» И с бодрым духом, а главное — с совершенно спокойною совестью я принялся лечить народ. У меня была собственная своя крохотная аптечка (весьма походившая на сахарницу), наполненная крохотными пузырьками, и имелся для «руководства и справок» довольно толковый лечебник. Я сам лично приготовлял крупинки и, давая крупинки эти глотать пациентам, приводил их, на первых порах, в немалое смущение. Проглотит, бывало, мужик крупинку — и стоит в каком-то недоумении. «Что ты?» — спросишь его. А мужик, вместо ответа, принимался смотреть на свою бороду, отряхивать ее, затем смотреть на пол и наконец, вздохнув, бормотал: «То ли проглотил, то ли нет — господь знает!» Однако немного погодя, к великому моему изумлению, я стал замечать, что крупинки мои все-таки свое дело делали и что пациенты, глотавшие их, сплошь да рядом получали исцеление. Я начал несколько верить в силу своей «сахарницы», а околоток, в котором я врачевал, безусловно уверовал в мои медицинские познания. Слава моя росла с каждым днем! Обо мне стали говорить; ко мне стали появляться больные из «ерундинского» и «скачихинского» околотков; некоторым из пациентов представлялся я в ночных сновидениях (исключительно, впрочем, старухам), и в конце концов про мои крупинки стали слагаться фантастические анекдоты, переходившие, конечно, из уст в уста, и анекдоты эти, по несуществованию еще в то время института господ урядников, совершенно благополучно упрочили за мною славу «врача».

Из этой-то медицинской практики я и хочу передать вам следующий случай.

Раз как-то, часов в семь утра, когда я был на покосе, меня изловили братья Антипины — крестьяне соседнего села Шуклина. Оба брата приехали на одной и той же тележке; лошадь была вся в мыле, а лица приехавших выражали такой испуг, что я сам даже испугался, взглянув на них. Увидев меня, один из братьев, по имени Яков, бросил вожжи, соскочил с тележки и, едва переводя дух, подбежал ко мне.


С этой книгой читают
Алгебра

«Сон – существо таинственное и внемерное, с длинным пятнистым хвостом и с мягкими белыми лапами. Он налег всей своей бестелесностью на Савельева и задушил его. И Савельеву было хорошо, пока он спал…».


Кухарки и горничные

«Лейкин принадлежит к числу писателей, знакомство с которыми весьма полезно для лиц, желающих иметь правильное понятие о бытовой стороне русской жизни… Это материал, имеющий скорее этнографическую, нежели беллетристическую ценность…»М. Е. Салтыков-Щедрин.



Девичье поле

Алексей Алексеевич Луговой (настоящая фамилия Тихонов; 1853–1914) — русский прозаик, драматург, поэт.Повесть «Девичье поле», 1909 г.


Симулянты

Юмористический рассказ великого русского писателя Антона Павловича Чехова.


Месть

Соседка по пансиону в Каннах сидела всегда за отдельным столиком и была неизменно сосредоточена, даже мрачна. После утреннего кофе она уходила и возвращалась к вечеру.


Чудо-лошадь

Рыжий Орлик — жеребёнок-мутант. Он может обогнать любую, даже самую быструю лошадь в мире.© Ank.


Чиканутый

Весы по-разному показывают вес футбольного вратаря Кости: если на душе у него легко, он весит немного и ему легко стоять на воротах, а если тяжело, то и вес растет. Специальный прибор вместо футболистов из команды соперника внушает Косте, что перед ним его враги — и Костя лучше стоит на воротах.© Ank.


Золотая книга старорусской магии, ворожбы, заклятий и гаданий
Жанр: Эзотерика

Магические практики старорусских волхвов благополучно дожили с незапамятных времен до наших дней, претерпев незначительные изменения. В наши дни все чаще делаются попытки привнести на отечественную почву западноевропейские приемы колдовства и предсказаний. Эти попытки, конечно, не лишены познавательной ценности, однако следует учитывать, что в таком деликатном деле, как обращение к высшим силам природы следует быть особенно деликатными. В этой книге собраны уникальные, не повторявшиеся нигде ранее системы целительства, гадания, оберегающие магические средства – не только собраны, но и объяснены, истолкованы, приготовлены к практическому использованию.


Будущее: рассекречено. Каким будет мир в 2030 году

На протяжении десяти лет Мэтью Барроуз работал над отчетом «Глобальные тенденции» – ключевым футурологическим материалом для Белого дома и Министерства обороны США. Этот отчет отличается смелыми и при этом точными прогнозами. Именно этот секретный документ определял и определяет основные вехи и направления американской политики. У вас в руках исчерпывающий анализ того, какие значительные сдвиги и тренды ждут нас до 2030 года. Мы живем в эпоху глобальных, значимых и быстрых изменений в истории – и жизненно важно направить их в правильное русло. Это важная книга для всех, кто принимает решения на любом уровне.


Другие книги автора
Грачевский крокодил

САЛОВ ИЛЬЯ АЛЕКСАНДРОВИЧ (1834–1903) — прозаик, драматург. Детство Салова прошло неподалеку от Пензы в родовом имении отца Никольском, расположенном в живописном уголке Поволжья. Картины природы, написанные точно и поэтично, станут неотъемлемой частью его произведений.Первая редакцияОдна из лучших вещей Салова — повесть «Грачевский крокодил» имела две редакции. В первой редакции повесть напоминала написанные по шаблону антинигилистические произведения и получила суровую оценку Щедрина. Во второй книжной редакции текст «Грачевского крокодила» пополнился десятью новыми главами; радикальной переделке подверглись также некоторые сцены и эпизоды.


Иван Огородников

САЛОВ ИЛЬЯ АЛЕКСАНДРОВИЧ (1834–1903) — прозаик, драматург. Детство Салова прошло неподалеку от Пензы в родовом имении отца Никольском, расположенном в живописном уголке Поволжья. Картины природы, написанные точно и поэтично, станут неотъемлемой частью его произведений. В 1850 г. переехал в Москву, служил в канцелярии Московского губернатора. Занимался переводами модных французских пьес. Написал и издал за свой счет две собственные пьесы. В 1858–1859 гг. одно за другим печатаются произведения Салова, написанные под ощутимым влиянием «Записок охотника» Тургенева: «Пушиловский регент» и «Забытая усадьба» («Русский вестник»), «Лесник» («Современник»), «Мертвое тело» («Отечественные записки»), В 1864 г.


Рассказы охотника

САЛОВ ИЛЬЯ АЛЕКСАНДРОВИЧ (1834–1903) — прозаик, драматург. Детство Салова прошло неподалеку от Пензы в родовом имении отца Никольском, расположенном в живописном уголке Поволжья. Картины природы, написанные точно и поэтично, станут неотъемлемой частью его произведений. В 1850 г. переехал в Москву, служил в канцелярии Московского губернатора. Занимался переводами модных французских пьес. Написал и издал за свой счет две собственные пьесы. В 1858–1859 гг. одно за другим печатаются произведения Салова, написанные под ощутимым влиянием «Записок охотника» Тургенева: «Пушиловский регент» и «Забытая усадьба» («Русский вестник»), «Лесник» («Современник»), «Мертвое тело» («Отечественные записки»), В 1864 г.


Николай Суетной

САЛОВ ИЛЬЯ АЛЕКСАНДРОВИЧ (1834–1903) — прозаик, драматург. Детство Салова прошло неподалеку от Пензы в родовом имении отца Никольском, расположенном в живописном уголке Поволжья. Картины природы, написанные точно и поэтично, станут неотъемлемой частью его произведений. В 1850 г. переехал в Москву, служил в канцелярии Московского губернатора. Занимался переводами модных французских пьес. Написал и издал за свой счет две собственные пьесы. В 1858–1859 гг. одно за другим печатаются произведения Салова, написанные под ощутимым влиянием «Записок охотника» Тургенева: «Пушиловский регент» и «Забытая усадьба» («Русский вестник»), «Лесник» («Современник»), «Мертвое тело» («Отечественные записки»), В 1864 г.