Джилл ждала совсем не этого.
Для начала, не было ни знака, ни надписи — ничего, чтобы определить, что она попала на 1600, Пенсильвания-Авеню. И вообще, все это попахивало небывальщиной — чтобы сюда угодить, нужно было обойти квартал по боковой улице и уткнуться в какую-то постройку наподобие заброшенного склада. В таких в полицейских боевиках главный герой устраивает последнюю, самую крутую перестрелку.
Но Джилл ведь не была ни героем, ни героиней, ни даже чем-то средним. Она была самой собой, просто попала в затруднительное положение, к которому готова не была. Она сидела молча, когда водитель остановил лимузин на подъездной дорожке перед двойной дверью и извлек пульт для открытия ворог — некое низкочастотное устройство. Он и сам был довольно-таки низкочастотным — за все время их пути от отеля сюда не произнес ни одного слова. Просто какой-то Мистер Паинька.
А может, никакой он не водитель? Конечно, он мимолетно показал ей какие-то документы, носил соответствующую форму, лимузин у него был настоящий и номера на нем были государственные. Но документы можно подделать, форму купить, машину угнать. Может быть, ее отвезли на страшный заброшенный склад, а плохие парни сейчас ждут в засаде, за штабелями деревянных ящиков.
Внезапный жужжащий звук потревожил мысли Джилл. Двойная дверь ангара скользнула вверх, и лимузин вырулил в проем. Лучи фар прорезали темноту. Впереди Джилл не увидела ни ящиков, ни подъемников — склад оказался пустой оболочкой, скрывающий проезд.
Дорога вдруг ушла вниз, в темноту. В лимузине вдруг стало душно. Джилл задалась вопросом, как проветривается этот туннель, и проветривается ли вообще. И почему тут нет света? Как же жутко. Добро пожаловать в Белый дом, хе-хе-хе. Говорит ваш управитель, Сатана, прямо из глубин подземного мира…
Они остановились, и Джилл вся подобралась. Чего это вдруг?
Еще один луч света появился впереди и стал двигаться к лимузину, расплющивая по лобовому стеклу и капоту желтый круг. Фигура мужчины с фонариком. Позади него, в отблесках — еще один, такой же, с автоматом наперевес.
Окно со стороны водителя опустилось, и тот протянул руку, чтобы показать какую-то карточку, закатанную в пластик. Автоматный ствол хищно подался вперед, выцепляя всякое движение. Когда луч фонарика вторгся в машину и остановился на лице Джилл, она уже протягивала свое удостоверение. Она двигалась очень медленно, потому что шальная пуля запросто могла повредить ей контактные линзы — и все то, что было за ними.
Когда досмотр был завершен, водитель поднял стекло, и автомобиль двинулся дальше, свернув в проезд с белыми стенами, освещенный неоновыми лампами. Еще одна раздвижная дверь автоматически активировалась впереди, и они попали на подземную парковку. Двое мужчин, каждый с пистолетом в наплечной кобуре — самые настоящие клоны друг друга, — приблизились к лимузину, когда тот занял свободное место. Один застыл у водительской двери, другой пошел к ней и жестом пригласил на выход. Когда она открыла свою дверь, он улыбнулся и помог ей выти из машины — ни дать ни взять самый образцовый джентльмен, если не иметь в виду кобуру на плече.
— Добро пожаловать в Белый дом, — сказал он — без приступа зловещего смеха, без ссылки на адского господина, вообще без всяких намеков на самопредставление. — Будьте добры, следуйте за мной. — Этим все и ограничилось; далее он повел ее к лифтовым дверям, прорезанным в дальней стене.
Ее водитель завел лимузин и сделал разворот в направлении, откуда они прибыли; по-видимому, его не пригласили провести ночь в спальне Линкольна. Выходит, тот склад был никаким не складом, но это не доказывало, что перед ней — Белый дом. Ее сердце учащенно забилось — не так, чтобы сильно, но ощутимо.
Джилл и ее сопровождающий вошли в лифт, дверь за ними закрылась — и кабина двинулась вверх в идеально-шелковой тишине. Затем створка отъехала в сторону, и тут ее сердце взаправду начало нешуточно колотиться.
Теперь-то она точно была в Белом доме.
— Сюда, — сказал ей поводырь в костюме, шагнув вперед нее.
Зал впереди казался огромным. Всему виной были высоченные потолки — это Джилл отметила, вышагивая по устланному ковром коридору вслед за своим гидом. На стенах — причудливые картины, кругом — мебель класса «даже-не-вздумай-на-мне-сидеть». Антиквариат — бесценный, но непрактичный для использования, как и эти высокие своды, построенные в те времена, когда все, кроме богачей и знаменитостей, привыкли жить в задыхающихся от тесноты квартальных блоках. Благодаря яркому освещению здесь все казалось просторным и милостивым. Но где же все богачи и знаменитости? Зал пустовал, все боковые двери стояли запертые. Толстый ковер заглушал шаги по коридору, так что здесь не было эха. Серьезно, куда все запропастились?
Джилл попыталась вспомнить все то, о чем ей рассказывали в детстве. Примерно в те времена алфавит использовался исключительно для повседневных слов, а не для всяких обозначений типа ФБР, ЦРУ и прочей бюрократической солянки. В те времена простые граждане посещали Белый дом без специальных приглашений для участия в каких-то запланированных политических фотофинишах. Они приходили тогда просто потому, что хотели провести воскресный день, напирая на президента Хардинга или президента Кулиджа. Теперь такие вот невинные деньки были не более чем историей.
