– Скажи «хуй».
– Нет.
– Ну скажи «пизда».
– Нет, не могу я.
– Ну хотя бы «еб твою мать».
– Не хочу! Это все грязные ругательства, а я интеллигент!
– Плохой ты интеллигент, посредственный, если даже матом не можешь.
– Ну почему, почему?! Почему я это должен говорить? Если я никогда не матерился, разве что в школе, для бравады, когда учился с разным сбродом, который и двух слов не может без мата связать? Почему я должен с вами на одну доску становиться и употреблять эти нецензурные выражения?
– Потому что.
– Что?
– А вот и то. Ты книги, журналы любишь читать?
– Ну естественно, как каждый интеллигент.
– А если вдруг в книге или в журнале какая-нибудь такая хуйня попадется?
– Ну так это в книге или в журнале. Это же литература. К этому я довольно спокойно могу отнестись. Я все же человек широких взглядов.
– А, что, думаешь, в жизни писатели не матерятся?
– Ну смотря, что за писатели.
– А ты зайди в ПЕН-клуб или в Чеховскую библиотеку, такое услышишь от самых первых лиц…
– Ну про самых первых лиц не знаю, а произведений таких стараюсь избегать.
– Но иногда ведь и оторваться не можешь.
– Почему не могу? Могу.
– А вот сейчас не можешь.
– Когда это сейчас?
– А вот сейчас. СЕЙЧАС, КОГДА ТЫ ЧИТАЕШЬ ЭТОТ ТЕКСТ.
– Что?
– МОЙ ТЕКСТ В ЭТОЙ КНИГЕ.
– Я… я не понимаю тебя.
– Прекрасно понимаешь. Ты ведь разговариваешь сейчас со мной, с писателем Бычковым, и я заставляю тебя сказать «хуй». А ты не можешь.
– Я не «не могу», а не хочу!
– А читать-то продолжаешь, и значит я тебя сейчас ебу в твой интеллигентский ум.
– Что?! Как?!
– Как? Через ноосферу, как. Через информационное поле, через энергополе, через общественное сознание в форме этой книги. Ты же умный человек, интеллигент, сам знаешь, как.
– Ты… ты… страшный человек, ты… ты, Бычков, негодяй! Ты колдун! Нет, ты преступник! Тебя надо посадить в тюрьму за литературное преступление! И как это только редакторы такое позволяют?! Откуда ты такой… такой взялся?
– Ну, ну! Ну скажи какой «такой»? Ну скажи например мудацкий, пошли меня на хуй. Брось это читать!
– Нет, теперь не брошу. Потому что это же провокация. И я выдержу. И я не ругнусь. Ты не станешь свидетелем моего падения. Я же интеллигент!
– Нет, ругнешься.
– Нет, не ругнусь.
– Нет, ругнешься!
– Нет, не ругнусь!!
– Отбрось эту книгу в сторону и крикни громко: «ХУ-У-УЙ!» Знаешь, какое почувствуешь облегчение. Я же тебя учу.
– Чему ты меня учишь?
– Я учу тебя, как прорваться. Чтобы ты был не просто интеллигент, раз ты случайно попался в читатели этой настоящей интересной книги, а творческий интеллигент. Говори почаще «хуй», «пизда», и не оправдывайся, как в школе, – а что я такого сказал? – а ничего я такого не говорил, я же сказал «сука», я имел в виду «СУКА», то есть Санитарное Управление Красной Армии, – или еще какое-нибудь блядство в этом же роде. Говори прямо: «Ебитская сила!» И это и имей в виду. И будет тебе ебитская сила. Человек освобождается в авантюристическом акте, как сказано у Хайдеггера. Матери почаще свое интеллигентское дело, чтобы оно лучше получалось!
– Ты, что, хочешь сказать, что чем более велик, чем более талантлив человек, тем чаще он матерится?
– Наконец-то до тебя стало доходить! А знаешь ли ты, что Леонардо да Винчи специально изучил русский мат и свое сфумато часто называл хуетенью? Что Эйнштейн любил, покуривая трубку, повторять «вот это уебище»? Что Лобачевский сказал однажды по-русски «пиздец» и сразу женился, несмотря на прыщи? Что Карно услышал однажды от Менделеева «ебаный в рот» и той же ночью ему приснилась паровая машина? И ведь все это были ого-го какие интеллигенты, суперинтеллигенты! А уж про классиков русской литературы я и не говорю. Они не только обожали материться, но и тоннами изобретали производные. Чего только не найдешь в черновиках Гоголя – и «опиздунчики» и «блядуебы», у Достоевского «хуевроты» разные, Пушкин придумал «пиздохуй» и даже его нарисовал на полях «Руслана и Людмилы» (с бородой!). Ну, крикни громко: «Еб твою мать!» И сразу прорвешься к высоким энергиям, выйдешь в возвышенные планы сознаний, ибо сказано в «Изумрудной скрижали» Гермеса Тримегиста: «То, что находится внизу, подобно находящемуся наверху и то, что находится вверху подобно находящемуся внизу, ради выполнения чуда единства». Крикни и новые идеи посетят тебя и новые женщины, самые лучшие женщины. Я же добра тебе хочу, ебаный блядский хуй!
– А как же моральные устои? Представь себе, что вся наша интеллигенция вдруг начнет материться, все, начиная со школьных учителей и кончая врачами в поликлиниках?
– Опять этот мудацкий пример про всех! Да я же обращаюсь к тебе одному! Что вся интеллигенция хором читает эту книгу? Я же только тебя выбрал. Да если бы даже и все, кому не лень, и всегда, вот это бы была революция! Вот это был бы класс! Мировой дух не то, чтобы вышел на новый виток спирали, а сразу бы перешел на принципиально новую с энергетической крутизной в тысячи раз превышающей прежнюю!
– Нет, нет…
– Ну почему?!
– Да потому что это в конце концов грех.
– Грех?! Знал бы ты, куда Иисус Христос посылал своих сверстников, прежде чем стать Спасителем.
– Куда?
