Марьина роща

Светлой памяти

Ольги Леонидовны

Толкачевой

Славен город Москва. Восемь веков стоит он на своих холмах, собирая земли русские. Полыхали над ним военные грозы и опустошительные пожары, и всякий раз вновь вставал он краше и сильнее прежнего.

Велик город Москва. Втянул он в свои границы окрестные пригороды и села и стал одним из крупнейших городов мира.

Разнолик город Москва. Вокруг седого Кремля широко раскинулись промышленные и торговые районы и полусельские окраины.

Всякие люди жили в нем, трудились всяк по-своему, делом рук своих создавая облик улиц и проездов. Каждый район имел свое прозвище и свою славу, возникшие давным-давно; позабыты самые корни названий, изменились люди и занятия их, а прозвище и мнение о районе крепко держится. Как обычно, дурная славушка впереди бежит, а добрая дома лежит. Так оказались в незаслуженной обиде Швивые горки, Спасоболвановки, так повелась за Марьиной рощей недобрая репутация темной окраины. А была роща не темнее других. Хоть и близок от нее путь до сердца столицы, но до самой революции не входила она в городскую черту, числилась в земстве: так было кое-кому выгодно.

Не раз менялись географические границы Марьиной рощи. Понятие о ней как о районе изменялось в зависимости от ее принадлежности в целом или частично одному или нескольким владельцам. Не сохранилось достоверной родословной района; ее заменяют легенды.

До XVIII века была Марьина роща частью лесного массива, тянувшегося к северу, начиная примерно с Самотечной площади. С востока ее ограничивала лесная дорога к Троице-Сергиевской лавре, с запада — дорога на Дмитров, на севере, если верить легенде В. А. Жуковского, Марьина роща доходила до речки Яузы. Возможно, что к концу XVIII века здесь, действительно, прерывался лес, а дальше шла зона распаханных полей. Позднее наблюдается значительная вырубка лесного массива, который в 1818 году простирался только от Сущевского вала километра на при к северу; потом, после небольшой «росчисти» — полевой полосы, он переходил в дубовую рощу Останкина. На северном берегу Яузы продолжением лесного массива был Татьянкин лес, получивший свое название в память легендарной атаманши Татьяны (XVI век). В XVIII веке этот лес также сильно поредел.

С 1742 года Сущевский вал стал таможенной границей города и определил южную границу Марьиной рощи.

Почему лес северной московской окраины назывался Марьиной рощей? Разумеется, нельзя поверить наивной легенде В. А. Жуковского о несчастной Марии, любившей певца Услада. Не подтверждается и предположение, что деревня и роща когда-то принадлежали помещикам Марьиным: не было таких помещиков. Совершенно не-обосновано мнение, что граф Шереметев подарил рощу с деревней своей возлюбленной Марии из крепостных крестьян: это отзвук женитьбы Н. Шереметева на Параше Ковалевой (Жемчуговой). Явно недостоверна версия, что свое название роща получила от трактира «Иван да Марья»: этот трактир был построен лишь в XIX веке, а Марьина роща свое название носила еще в XVII веке. Недостоверен и бытующий вариант легенды о красавице Марии, выданной замуж за старого князя. Ревнивый муж подстерег пробиравшегося к Марии ее возлюбленного Ивана и убил его. Мария ушла от князя, собрала обиженных и смелых людей и стала атаманшей шайки разбойников. Через ее лес не было проезда ни знатному князю, ни богатому купцу, лишь пешего бедняка пропускали свободно. Народ прозвал лес Марьиной рощей. Это соединение ряда легенд ничем не подтверждается.

По мнению знатока истории Москвы П. В. Сытина, Марьина роща получила свое название от деревни, которая называлась Князь-Яковлевское, а с 1678 года в переписных книгах стала именоваться: «слобода Марьино, Бояркино тож». Но почему Марьина, а не Дарьина? То была слобода, а не роща, да еще «Бояркино тож»? Других документов, подтверждающих догадку П. В. Сытина, нет.

В XVII и XVIII веках Марьина роща была для москвичей местом сборищ, которые бывали особенно многолюдны в семик, то есть в седьмое воскресенье после пасхи. Многие зеленые окраины Москвы становились местом гулянья в троицын день, весенний праздник, но марьинорощинский семик имел особое значение.

В начале Марьиной рощи, там, где сейчас стоят корпуса гостиницы Центрального дома Советской Армии, на высоком глинистом берегу речки Напрудной, стояла церковь Ивана-воина. С XVII века при ней был «убогий дом» — московский морг; сюда свозили тела убитых, подобранные на улицах города, и выставляли, чтобы родственники могли опознать их. Неопознанные тела убитых, хранившиеся на льду всю зиму, хоронили на старом Лазаревском кладбище в семик. Родственники многих пропавших без вести приходили сюда помянуть погибших. Так возник обычай народных, сборищ в семик в Марьиной роще.

Скорбный тон удерживался недолго — живой человек тянется к радости, — и к вечеру в роще начинали раздаваться совсем не церковные песнопения, начиналось гулянье, а случалось — и выпивка… Постепенно характер семика в Марьиной роще изменился: она стала местом больших народных гуляний с хорами и качелями, с выпивкой и закуской в чайных палатках и трактирах. Традиционное поминовение погибших переносится на близлежащие кладбища, самый морг переводится в другое место, похороны совершаются не только в семик; традиция постепенно отмирает.