Глава первая
Острова, корветы и рыцари
Без карабина на необитаемом острове не обойтись. Это моё твёрдое мнение. Потому что остров — ну, необитаемый остров — это ого! Ого-го! Так я прямо и сказал.
— Остров нарисовать — это ого! — сказал я. — Ого-го! Это не рыцаря какого-нибудь несчастного намазюкать. Или там… ну… корвет какой-нибудь!
Пашка серьёзно кивнул, а Толик сначала на меня посмотрел, потом голову под стол сунул и там фыркнул. Понятно, почему он под столом фыркал: он уже вовсю рисовал какой-нибудь корвет, или фрегат, или ещё какую бригантину и не хотел на лист фыркать. Тоже мне, Микелянджело!
Хотя, честно сказать, у Толика всякие эти парусные корабли рисуются — просто мигом. И как это у него получается так паруса нарисовать? Ну, так, чтобы ясно было, что их много, парусов этих, и корабль движется? Вот тебе, пожалуйста — лёгкое посыльное судно с тремя пушечками; а вот — четырёхдечный французский линкор «Викторьез». Четырёхдечный — это, по-сухопутному если, с четырьмя пушечными палубами. Девяносто шесть орудий! Такой ка-а-ак врежет! Хо-хо! Полным бортовым залпом!
Хотя вот, впрочем, у «Арабеллы» всего сорок орудий было, но капитан Блад всех побеждал. Но это — потому что он самый лучший капитан был просто. А так бы, наверное, от лишних пушечек не отказался бы.
Кораблей мы много уже нарисовали — может, даже тыщу. Ну, не тыщу, а сто. Всё равно пока в больнице лежим. Три недели уже… Почти три, а Пашка даже все четыре. А в больнице времени много получается свободного, делать-то особо… Нет, не так. Делать ничего нормально невозможно, вот, хотя времени полно. Просто оно всё рваное какое-то, время. Кусочками. Потому что постоянно дёргают. То уколы, то осмотр, то на рентген, то обедать пора. Никакой личной жизни.
Солдатиков нормально в армию не выстроишь — ну, так, чтоб с укреплениями, с фортами, с закрытыми артиллерийскими позициями… Сразу им, нянечкам, или пол надо мыть, или стол вытирать, или бельё менять постельное. «Давай, давай отсюда, Кашкин, не мешайся под ногами, вон, в холле посиди!»
Никакого отдыха нет спокойного, даже в шахматы не поиграешь. Читать только разве что. И то никаких книжек не хватит. Хорошо ещё, что в этот раз мы все в больницу попали из-за ног. Ноги болят, зато руки целы — хоть рисовать можно. Рыцарей или корабли вот.
Но как же так у Толика с кораблями получалось, я не понимал. Паруса рисовать легко, хотя, конечно, потруднее, чем пароход — труба по линеечке и дым завитушками, как все первоклашки рисуют. Но и паруса — не завитушки, конечно, но тоже ничего особо секретного. Такой прямоугольник, только… ну — выпуклый немножко. Это чтоб было видно, что ветер. Это несложно, это я умею. Но как-то так получается, что у меня корабль на доску с тряпками похож. Как будто я не корвет рисовал, а такие столбы для сушки белья, которые у нас во дворе стоят. Только плавучие столбы. Обидно!
А у Толика… Я, главное, даже не пойму — он там всяких ещё странных линий, уголков, треугольничков подрисует, кое-что даже вообще простым карандашом зачеркает… А посмотришь — корабль, и на всех парусах! Я даже подглядывать начал, но Толик хитрый… Так что я бросил эти дурацкие корабли, тем более что появилась идея нарисовать остров.
Настоящий остров. Наш. В смысле — необитаемый, конечно, где мы очутились в результате крушения.
Крушение — это вообще замечательная штука, а уж если на необитаемый остров попадёшь — о-о-о! Лучше вообще ничего быть не может. Это я точно знаю, я «Таинственный остров» раз сто читал. Или двести.
Хотя, конечно, смотря какой остров попадётся. Вот у Робинзона Крузо, скажем. Дурацкий был остров! Там даже залежей серного колчедана не было или, допустим, азотнокислых источников! Как тут, скажите, пожалуйста, наладить плавку стали или, например, производство стеклянной посуды?!
Хотя вполне возможно, что это просто Робинзон ничего не нашёл — он же отсталый был, как папуасский валенок. Только и смог, что шляпу сплести из травы да на коз охотиться. Тоже мне, герой! Зачем таких на необитаемые острова пускать — не понимаю!
Так вот что я думаю: что уж запасы каменного угля и магнитного железняка на всяком нормальном необитаемом острове нужны обязательно, и сернистые отложения тоже, и всякое другое — нитроглицерин чтоб изготовить, например.
— Да уж, — сказал Пашка. — Остров — это не рыцарь!
— Точно, — подтвердил я. — Рыцарь — это просто ерунда, пустое место. Просто человек в железном костюмчике!
— С мечом и щитом, а ещё иногда на коне, — добавил дотошный Пашка.
— Да пусть хоть на слоне! — я так рукой махнул, что чуть не раскатал по палате все свои карандаши. Вот бы потом собирать побежали: четыре с половиной ноги на троих!
— Что там какой-то рыцарь, даже с мечом и щитом, сделает против пары превосходных ружей с колесцовыми замками?
Пашка немножко подумал.
— А Чёрный Рыцарь? — спросил он.
Тут я тоже немножко подумал. Всё-таки Чёрный Рыцарь — это Чёрный Рыцарь, понимать надо…
— Всё равно ерунда, — упрямо сказал я. — Против карабина центрального боя с коническими пулями нового образца он точно не устоит!
— Ну, тут конечно! — сразу согласился Пашка.
![Девять возвращений [Повести и рассказы]](/storage/book-covers/ed/ed7af831d7446cc273c19395f0b07a748a40724c.jpg)
