Петр Никонов
Лорды Нью Эвалона
Часть I.
Мальчик на Пустошах.
Вот не заладилось в этот раз всё с самого начала.
Как назло, Кейтлин решила именно в этот раз почему-то устроить истерику. Дескать, Рэй проводит на Пустошах больше времени, чем дома с ней и с детьми. Случалось это с ней порою, хотя и нечасто. Пришлось успокаивать.
Потом патруль у Границы оказался незнакомым, и пришлось долго с ними препираться, пока удалось наконец-таки убедить их позвать лейтенанта МакКорвика. Он-то Рэя хорошо знал и уважал, недаром столько бутылок виски и журналов со спрятанными между страниц банкнотами Рэй ему отнес за все эти годы.
Наконец, перед самым входом на Пустоши на левом запястье порвался ремешок, прижимающий перчатку к рукаву куртки, чтобы ни пылинка не просочилась под одежду. Помогало это, конечно, мало, и в свои сорок лет Рэй выглядел почти на шестьдесят, вся кожа была в черных точках, вены на руках отливали лиловым, а в глазах были заметны фиолетовые прожилки – ну, это цена ремесла. Однако и рисковать лишний раз не стоило. Ремешки запасные у Рэя, конечно, были в достатке, но ещё двадцать минут оказались бездарно потерянными.
В результате его планы пройти за день двадцать миль вдоль двести шестой дороги на север и заночевать в Фарадее накрылись, как бы это помягче сказать… эээ… медным тазом. Ночевать предстояло прямо на дороге посреди Пустошей. Со всеми вытекающими последствиями.
Стремительно темнело – начало февраля, конечно, не декабрь, но в полшестого уже наступают сумерки. Пора было искать и место для ночлега. Жаль, он хотел добраться до Грей Рокс уже завтра, но, похоже, путешествие немного затянется.
Черные камни окружающей почвы, казалось, становились еще темнее, хотя куда уж. Редкие желтые иссохшие травинки между ними бледнели и теряли цвет. Фиолетовые ветки вечно сухих кустов – Рэй знал, какие они ломкие: только тронешь, и рассыпаются в пыль, ядовитую пыль – наливались чернотой, глубокой, как ночное небо перед грозой. Голые коричневые скалы, вдоль которых петляла дорога, точнее, остатки дороги, приобретали особенную мрачность и торжественность.
Еще чуть-чуть и небо окончательно поблекнет, потемнеет, и покроется ярко светящими звездами. Звезды на Пустошах всегда яркие, спасибо Границе – здесь не бывает облаков. Граница работает отлично: ни ядовитой пыли не выбраться с Пустошей, ни облакам не пробраться на них. Ночь обещается безлунной, а значит, проведем время в компании Медведиц, Рыб и Млечного пути. Ну, и слабого отсвета сотен тысяч огней Нью Эвалона далеко на востоке.
Рэй протер стекла противогаза перчаткой. Пора искать место для ночлега. Ставить палатку в абсолютной темноте ему не улыбалось. Надо еще и топлива для костра собрать. Вон, вроде, остатки поваленных обгоревших сосен. Какое-никакое, а топливо.
Странно, что он так раздражен. Вероятно, это из-за того, что пришлось менять планы из-за этих мелких досадных задержек. Не любил он такого: всё любил распланировать и четко следовать собственному плану. Если что-то вмешивалось и мешало – всегда испытывал досаду и раздражение. Ну, что ж делать. Рэй вздохнул и скинул с плеч тяжелый рюкзак.
Вообще-то, он любил ночевать на Пустошах под открытым небом. Это напоминало ему о том, как он, еще полный романтических мечтаний, ходил на Пустоши первые несколько раз двенадцать лет назад. Седой Ричард О’Хара, смешливый Джон Коул, задумчивый Брайан Финниган. Где они сейчас? Ричард погиб на пустошах пять лет тому как. Джон подался на запад и ни разу весточки не прислал. А Брайан однажды просто исчез из своего маленького покосившегося домика, и никто не знал, куда: ни следов, ни записки. Разные слухи ходили, но всё ни о чём.
И всё равно, Рэй любил это чувство одиночества. Любил быть наедине со звездами посреди мертвых и смертельно опасных Пустошей. Любил тишину и покой этого странного и, скажем прямо, жуткого места. Любил чувствовать себя господином этой земли, повелителем собственной судьбы и собственной жизни. Таковым он мог ощущать себя только здесь – как только он пересекал Границу, возвращаясь, его жизнью тут же начинали распоряжаться другие. Возможно, за этим ощущением свободы и власти над самим собой он сюда и ходил: раз за разом, год за годом. Именно за этим, а не за жалкими грошами, которые он выручал за «сувениры» подобранные в покинутых домах. А сувениров с каждым годом становилось всё меньше и меньше, и искать их было всё сложнее и сложнее.
Но этот поход должен был быть другим. Совсем другим. Коротким и интересным. Рэй хотел вообще обернуться за четыре дня, но, похоже, придется день накинуть сверху. Это если больше никаких задержек не случится. Удивительно, как порой меняются планы и человеческие судьбы из-за совершенно простых и непримечательных вещей. Например, из-за стакана виски и маленького кусочка бумаги.
Кусочек бумаги в бар Фиолетовый Рай принес Мартин Кроуфорд. Старик Мартин Кроуфорд по прозвищу «Кроличьи яйца». Никто не знал, как он это прозвище заслужил, а сам старый Мартин рассказывал об этом неохотно, и каждый раз совсем новую историю. Его считали чудаком, даже сумасшедшим, но тихим и безвредным. С утра до вечера погруженный в книги и пачки бумаг в библиотеках и архивах Клейтона и окрестных городов, он редко выбирался в свет. Разве что только для того, чтобы закинуть в себя пару-тройку стаканчиков дешевого кукурузного виски. Кроличьи яйца был алкоголиком настолько давно и крепко, что все, включая Рэя, удивлялись, как он еще держится на этом свете. И при этом все, опять же включая Рэя, с удовольствием угощали старика Мартина парой-тройкой стаканчиков того самого дешевого кукурузного виски, ибо собеседником и рассказчиком он был отменным, а от его историй, частью правдивых, частью фантастических, оторваться было ну просто невозможно.
